драгоценными камнями. Но сейчас почти все его гнёзда были пусты. Положив на подлокотники истлевшие руки, сидение занимал древний скелет в остатках некогда прекрасной мантии. Теперь же она была лишь очередной насмешкой над былым величием своего хозяина. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что проникшие в усыпальницу воры давным-давно вынесли всё ценное, оставив лишь позолоту да пару мелких камней, вделанных в спинку трона.
— Смотри, камни-то настоящие, — присвистнул Рауд, поднявшись к трону и доставая кинжал.
Дроган предостерегающе вскинул руку.
— Постой. Опыт говорит, что не стоит этого делать.
Но лучник уже поддел остриём одну из драгоценностей.
— Брось, что может случиться? Всего пара штук. Остальные, вон, уже вынесли, и я что-то не вижу здесь трупов мародёров. Я всю жизнь жил в нищете, не хочу упускать сокровище, которое само идёт в руки.
Камень упал в его ладонь. И тут же пустые глазницы черепа зажглись изумрудным огнём.
Дроган выругался.
— Как предсказуемо! Что может случиться, ты хотел знать?
Но Рауд не слушал. Он отшатнулся от скелета, оступился и рухнул на пол, едва не разбив голову о крайнюю ступень. Дроган протянул ему руку и помог подняться, другой рукой удерживая топор.
— Жалкие воры! — послышался глухой могильный голос. — Святотатцы, посмевшие нарушить покой великого Императора! За это вы будете преданы медленной и чудовищной смерти, которая покажется вам избавлением — настолько мучительными и полными агонии покажутся вам страдания, что будут ей предшествовать! Стража! Стража!
Дроган перехватил древко, готовясь встретить неупокоенных врагов. Но никто не появился. Эхо скрежещущего голоса нежити разносилось по пустым залам.
— Пусть эти трусы сбежали, — зловеще прошипел тот же голос, — я и сам сумею покарать недостойных.
Но ничего не произошло. Дроган ждал, когда скелет окончательно пробудится и поднимется со своего места, но этого не случилось. Огонь в глазах черепа чуть потускнел.
Рауд откашлялся.
— Прости, но мы не воровать сюда пришли. Вообще случайно набрели на эту комнату. И здесь уже почти ничего и не осталось! Ну, а что до этого камня — прости, я думал, он никому уж не нужен. Я верну!
— Жалкие оправдания воров, — проскрежетал скелет.
— Прости, владыка, но как нам к тебе обращаться? — спросил Дроган.
Огоньки в глазницах вспыхнули с новой силой.
— Как! Вы, ничтожные, не узнаёте своего повелителя? Сама твердь сотрясается от поступи Агариса Гериона Иларета, Великого Императора Фираксеона, Несокрушимого и Вечного Владыки Людей и Земли От Восхода До Заката Солнца!
Дроган нахмурился.
— Императора чего?
Огоньки мигнули.
— Из каких далёких земель явились вы, варвары, что не слышали о Вечной Империи, величайшем государстве из всех созданных людьми и богами, простирающемся в бесконечность мироздания?
Рауд пожал плечами.
— Ну, простите, милсдарь. Не слышал я о вашей вечной империи. У нас тут только семь княжеств, от границ до границ Чёрного леса.
— Что же это за княжества?
— Ну, например мы сейчас находимся в Гальрадском. По соседству с нами — Валидорское, южнее — Миргородское…
— Что? Как вы смеете попирать императорскую власть, называя эти провинции «княжествами»? Ничтожные бунтовщики…
— Ваше императорство, — перебил Рауд мертвеца, вконец осмелев от понимания, что никакой стражи не появится, а сам скелет, очевидно, не собирается нападать, — с вашего позволения мы пойдём. Дел у нас ещё много, а день потихоньку к закату клониться. Здоровья вам, и всяческих благ. Ну или, учитывая ваше состояние, просто всех благ.
— Моё состояние? — пробормотал череп. — Что не так с моим состоянием?
И тут же тихо вскрикнул.
— Какое чёрное колдовство сотворило это со мной? Что произошло? Это вы виноваты? Немедленно верните мне мой облик! Мне было обещано бессмертие!
— Идём, Дроган, — Рауд отвернулся от сидящих на троне останков.
Но Дроган шагнул вперёд, к трону.
— Успокойся, Император. Что последнее ты помнишь? Какой сейчас год?
— Дроган, нет времени! — окликнул Рауд.
Воитель отмахнулся.
— Когда ещё ты встретишь существо, чья память хранит воспоминания о далёких временах, которые для нас — лишь легенда?
— Не смейте переговариваться при Императоре! — прошипел череп. — Никто не смеет говорить без моего дозволения…
— Да-да, — перебил Дроган. — Послушай, твоё императорство, мой приятель в чём-то прав. Времени у нас не так, чтобы много, так что ты либо говоришь с нами, либо мы разворачиваемся и уходим, оставляя тебя здесь. Двигаться ты, я так понимаю, не можешь. Хочешь провести вечность в этом склепе наедине с собой, постепенно сходя с ума?
Глазницы черепа на миг ярко вспыхнули, то ли от ярости, то ли от ужаса описанной судьбы. Однако следующие слова прозвучали спокойно и тихо.
— Что же, я готов рассказать вам то, что вы хотите. Но, в таком случае, я требую, чтобы вы забрали меня отсюда. Ты прав, я не хочу провести во мраке усыпальницы несчётные годы. Возможно, ты даже не так глуп, если ищешь моих знаний. Забери меня с собой и поклянись в верности, и я открою тебе свою мудрость.
— Я заберу тебя. Но насчёт клятв — должен тебя огорчить, все мои клятвы верности уже принесены и остались в прошлом.
Воцарилась тишина. Лишь где-то вдалеке капала вода.
— Что ты хочешь знать? — проскрипел, наконец, череп.
— Что последнее ты помнишь? Какой сейчас год, например?
— Восемьсот двадцать третий.
— Должен тебя разочаровать, — покачал головой Дроган. — С тех пор прошло пятьсот лет. Сейчас тысяча триста сорок седьмой. Кто бы ни обещал тебе бессмертие, очевидно, он выполнил своё обещание лишь наполовину. Твоя империя обратилась в прах, а известные земли сейчас окружены чёрным лесом. Ты помнишь его?
Ответом ему была тишина. Дроган уже не ждал ответа, когда вновь раздался потусторонний голос, звучавший ещё глуше, чем до этого.
— Я пытаюсь сделать вдох, но не могу. У меня чувство, будто я задыхаюсь, но у меня нет лёгких, чтобы дышать. Я лишь мертвец. Моя империя в руинах. Сам я заперт в склепе. Всё, что я знал, мертво. Мне нужно покинуть это место и оказаться под сводом небес.
