глядят глазенки
Еще податливо мягка душа,
А вихры пахнут детством,
И материнская рука от всех обид
Всех лучше средство.
Облака
Как хочу на небо сверху опуститься,
Поваляться в мягких легких облаках,
Над землей цветущей полететь как птица
На веселых, буйных на семи ветрах.
Замешу-ка тесто из дождя и неба,
Пеною морскою круто посолю,
И ладошкой правой, и ладошкой левой
Вылеплю фигурки тех кого люблю.
Поплывут по небу в розовых панамах,
Поплывут куда-то в дальние края
Облако "папа", облако "мама",
Облако "сестренка" и облако "я".
Незнакомка в белом мне кивнет с улыбкой,
Веер легкокрылый поднесет к губам,
Радуги касаясь легкою накидкой,
Спуститься на землю к заливным лугам.
Засмеется звонко, вся лицом светлея,
Башмачки хрустальные с неба упадут…
– Кто же ты такая?
– Меня просто феей, доброй феей детства
ФАНТАЗИЕЙ
зовут.
«От весны и солнца, смеющихся в оконце…»
От весны и солнца, смеющихся в оконце,
От капели звонкой в комнате светлей,
И дочурки – крошки залезли на окошко,
Чтоб увидеть, как вприпрыжку скачет воробей.
«Воробьи-воробушки, взъерошенные перышки,
Прилетайте стайкой к нам в гости на окошко!
Угостим вас сладкой черной шоколадкой,
Прилетайте почирикать с нами хоть немножко!»
От весны и солнца воробей смеется,
Позабыв отведать первого жучка,
Там в окошке у девчат вместо носиков торчат
Два смешных, два озорных, два круглых
пятачка!
«Нарисую небо синим-синим я…»
Нарисую небо синим-синим я,
Искупаю солнышко в реке,
Белый пароходик, поплывет дымя,
По высокой розовой волне.
Пр.: Зацветут на небе одуванчики,
А царевич сядет на коня,
А принцессой в желтом сарафанчике
Красавицей без носа буду я.
Нарисую слева я дворец с трубой,
Пусть по крышам пляшут мотыльки,
Чтобы в моем царстве был мир и покой,
Не пущу Кащея и Яги.
Пр.: Зацветут на небе одуванчики,
А царевич сядет на коня,
А принцессой в желтом сарафанчике
Красавицей без носа буду я.
Разукрашу золотом свеченье глаз,
Пусть любовь ведет их под венец,
Как хочу, чтоб в жизни у людей хоть раз,
Был такой вот сказочный конец!
«Утро родилось добрым…»
Утро родилось добрым.
От дождя остались лишь лужи,
И звук твоих туфелек дробный
Над асфальтом средь них кружит.
И что там казалось ночью,
Ты второпях забыла,
И что тебе дождь напророчил,
Утро небрежно смыло.
Но бьются в висках бегущей
Обрывки мелодий дивных,
И голоса два зовущих
Женщины и мужчины.
О чем же они пели,
Словами не выразишь даже,
О лете и о метели,
И о глазах влажных
И о любви быть может,
Что пьется с ладоней бездонных,
И мир там был мудро сложен,
И пел там в полях донник.
И пахли те песни летом,
Словно морем конверты,
И были они при этом
О жизни, а может о смерти.
О чем же, скажи, о чем же,
Ночное кричало им море,
Как было оно похоже
На счастье и горькое горе.
И плакала и смеялась,
Над морем парила на крыльях,
Души непонятно касалась
Музыка – дитя любви их.
«Шум привокзальный встречает вагоны…»
Шум привокзальный встречает вагоны,
Оклик нежданный, взгляд изумленный,
И пять минут всего остановка,
– А, знаешь, останься,-
– Да как-то неловко.-
Скомканы вещи узлом неудобным,
Соседи приникли к стеклам вагонным.
Брошенный поезд тронулся с места,
– Легка для жены…
– Стара для невесты…
А впрочем, а впрочем, что им разговоры,
Оконные взоры, вагонные споры.
Встреча нежданная им предназначена,
Жизни годами, сердцем оплачена.
Встреча нежданная счастьем по кругу,
О, наконец, много скажем друг другу
Слова так легки и непостоянны,
Глаза же близки, от шампанского пьяны.
Пахнут черемухой майские дворики,
Спят сном десятым дети и дворники,
Пахнут черемухой губы у женщины,
Теплые пальцы в сплетении доверчивом.
Черемухой пахнут гостиницы простыни,
Рук и волос сплетенные россыпи.
Цвет белых черемух кружится над парками,
Старые дворники метлами шаркают.
Рассвет зажигает белые факелы,
Сон охраняют белые ангелы,
Светлые ангелы, крыльями плечи,
Устроили эту нежданную встречу.
Солнца лучи крыл их касаются,
В кисти черемух крыла обращаются.
Цвет белых черемух душист и,
О, господи!
Сыплет на белые–белые простыни…
«Я желаю счастья Вам, друг мой, давний и большой!..»
Я желаю счастья Вам, друг мой, давний и большой!
Счастье – это результат, заработанный душой.
Но когда душа слаба, когда мужества в ней нет,
Заменяется оно звоном новеньких монет,
На сто юбок вдалеке и на три, что ближе всех,
Разделяя налегке с ними призрачный «успех».
Только вот, увы, себя ни за что не проведешь,
И хотелось б, но душа не приемлет эту ложь.
Игрока лукавый взгляд не находит благодать,
За стрельбой по воробьям – как бы суть не проиграть.
Но когда-нибудь устав, лгать и угождать другим,
Света захотят глаза, а не слов притворных дым.
И, стряхнув с себя весь страх, фальши обойдя чертог,
Вы вдруг станете таким, каким Вас замыслил Бог.
Свет отпразднует в тот час выигранный Вами бой,
И в ладонь прибудет счастье – счастье жить в ладу с собой.
«Унесутся вдаль горькие слова…»
Унесутся вдаль горькие слова,
Спрячется печаль, а любовь жива…
Весен карусель занесет листва,
И опять апрель, а любовь жива…
Годы на излет, вот и седина
Снова Новый год, а любовь жива…
Женщин хоровод накинет покрова,
Скроет сердце лед, а любовь жива…
Завалены пути, в чужих руках права,
Но судьбам вопреки вновь любовь жива…
Встречу добротой новую зарю,
Что любовь жива, жизнь благодарю…
«Падают звезды с неба на плечи…»
Падают звезды с неба на плечи…
И танго звучит, звучит, звучит, и плавится вечер
В закатно–багровых шелках июля,
А месяц, торчащий как в карауле,
Тихо качается в такт мелодии танго…
И ароматы трав нескошенных
Вскружили головы прохожим,
И сердце в ритме танго бьется легко.
Ах, ты тайна моя, что ж ты кружишь меня,
Словно танго в ночи все звучишь во мне, звучишь…
Не оставляй меня надежда,
Не разрывай покровов нежных
Замков воздушных, замков грешных, мною придуманных в тиши…
О, эти летние звездопады, лягушек бессонные серенады
Сжимают сердце неясной отрадой, не останавливай танго, не надо,
Эту
