Книга Вельяминовы. За горизонт. Книга 4 - Нелли Шульман

New York Times тоже писала о Катанге, упоминая, в числе прочего, партизанское соединение некоего Грешника, собравшего, по слухам, чуть ли не тысячу бойцов:

– Наверное, наемник, решивший половить рыбку в мутной воде…  – Саша просмотрел сообщения о будущих фильмах. Все ожидали выхода на экраны «Вестсайдской истории»:

– Надо посмотреть, – Саша записал название фильма в блокнот, – а «Клеопатра» пока снимается. Надежда Наумовна на западе могла бы сделать отличную карьеру, режиссеры не пропустили бы такой красавицы…  – он полюбовался изящным очерком твердого подбородка:

– Вы даже круассаны испекли…  – одобрительно сказал Саша, – не забудьте побаловать доктора Эйриксена уютом. Он обретается в общежитии, он соскучился по женской руке…  – едва он надкусил круассан, как черный телефон на стене вздрогнул. Сняв трубку, Саша услышал голос дежурного из местного управления Комитета. Коротко ответив: «Еду», рассовав по карманам блокнот и сигареты, Саша поцеловал Куколку в ухо:

– У меня дела, но я скоро вернусь. Репетируйте, я вас прослушаю…  – в передней он надел куртку итальянской замши:

– Объявлено чрезвычайное положение, – Саша раздул ноздри, – Новосибирск запечатали. Но причем здесь мы, если это уголовник…  – по словам дежурного, из третьей психиатрической больницы сбежал опасный сумасшедший:

– Он убил лечащего врача и дежурного на проходной, – «Волга» Саши рванулась с места, – хотя с нашими операциями мы должны знать, что происходит в городе…

Выехав на шоссе, машина скрылась в пелене мокрого снега.

Срочное заседание наскоро созданного совместного штаба по поискам преступника, проходило на последнем этаже выстроенного до войны в конструктивистском стиле здания тогда еще НКВД. Местное управление Комитета использовало часть ранее жилых помещений под рабочие кабинеты. На стене висела подробная карта города. Трешку, третью психиатрическую больницу, откуда сбежал сумасшедший, обвели красным карандашом. Вел совещание спешно прилетевший из Москвы, смутно знакомый Саше полноватый офицер, блестевший стеклышками очков:

– Я видел его на Лубянке, он раньше работал резидентом в Италии. У него кличка Падре…

По рукам пустили папку серого картона, с четкими фотографиями. Лечащий врач беглого сумасшедшего при жизни отличалась редкой красотой:

– Он воткнул ей заточку в горло, – сухо сказал Падре, – женщина истекла кровью за секунды. Охранника на проходной он убил второй заточкой…  – Саша не понимал, почему ради сумасшедшего из Москвы прилетело несколько высокого ранга офицеров:

– Или он засветился в нашей системе, – хмыкнул юноша, – и не просто опасный уголовник…  – по словам коллег из местной милиции, на железнодорожный и автобусный вокзалы послали усиленные наряды патрулей. Район вокруг больницы прочесывали. Падре провел ручкой по карте:

– Убив охранника, беглец успел поменяться с ним одеждой…  – милиционеры в больнице носили штатское, – и обыскать проходную…  – огнестрельного оружия на вахте не держали, но никто не сомневался, что сумасшедший обзавелся деньгами:

– Он долгое время искусно притворялся, – недовольно продолжил Падре, – врачи уверяли, что разум к нему никогда не вернется…  – выяснилось, что беглеца доставили в Новосибирск для участия в конференции психиатров:

– Участвовала его лечащий врач, – поправил себя Падре, – больной находился здесь, как иллюстрация к докладу…  – он нашел глазами Сашу:

– Товарищ Матвеев, – дружелюбно сказал офицер, – с нами прилетел особый груз…  – он указал на ящик в углу комнаты, – потом заберете посылку…  – в ящике покоилось платье для Куколки:

– Возвращаясь к нашему делу…  – Падре отпил кофе, – с одеждой, пусть и не его размера, с деньгами, беглец может уйти довольно далеко. Миновало шесть часов, а воз, что называется, и ныне там. Никаких сведений о его поимке не поступало…  – Саша понял, что москвичи помчались в аэропорт, едва на Лубянку поступил сигнал тревоги из Новосибирска:

– Скорость прямо космическая, – удивился юноша, – что это за сумасшедший…  – Падре постучал указкой по столу:

– Учитывая предыдущий опыт, – офицер поджал губы, – он может обвести нас вокруг пальца, залечь на дно, затаиться. Надо проверять подвалы, незаконно сдающиеся внаем комнаты и койки в частном секторе. У него нет документов, но он может рискнуть кражей, чтобы обзавестись паспортом…  – Падре незаметно взглянул на товарища Матвеева:

– То есть Гурвича, Матвеев его оперативный псевдоним. Посмотрим, как он себя проявит, когда по рукам пойдут фотографии 880…  – задание Падре получил напрямую от Шелепина и Семичастного:

– Мы доверяем нашим работникам, – со значением сказал Шелепин, – однако в преддверии будущей операции с британским посольством, порученной Скорпиону, нельзя обойтись без его проверки.

Падре, Иосиф Григулевич, знал о чем идет речь:

– Мне тоже доверяют, – повторял он себе, – хотя я тоже близко знаком с Эйтингоном. Но я опытный работник, а парень, несмотря на его таланты, едва начал службу. Ему всего девятнадцать, Эйтингон его знает с детства. Он может быть лоялен этому зэка в ущерб интересам дела…  – сам Падре никакой лояльностью не страдал:

– Мало ли что случалось раньше. Сейчас Эйтингон арестован, осужден и отбывает срок. Он преступник, его особый статус на это не влияет…  – Падре открыл конверт:

– Последние снимки беглеца из его московского досье…  – Саша выудил из кармана свои «Мальборо»:

– Значит, сумасшедший действительно имеет к нам отношение, если мы собрали на него досье. Кто он такой, этот уголовник…  – фото дошли до Саши.

880 похудел, на бритой наголо голове виднелись послеоперационные шрамы. Более старый шрам красовался на месте потерянного глаза. Сняли его в полосатой больничной пижаме. Оставшийся глаз косил в сторону, но Саша не обманулся блаженным выражением лица герцога Экзетера:

– В Суханово, когда мы делили камеру, я понял, что ему палец в рот не клади. Он один раз бежал из СССР после войны, он может исчезнуть и сейчас. Стоит отъехать полсотни километров от Новосибирска, как начинается глухая тайга. Навыки выживания у него отличные, он коммандо. Он водил за нос гестапо, притворяясь солдатом вермахта, он растворялся среди беглых нацистов. У него за плечами четверть века работы в разведке…  – на лубянских курсах им приводили в пример некоторые операции мистера Холланда, не называя, впрочем, его имени. Саша было открыл рот, но решил дождаться перерыва:

– В конце концов, на совещании не все свои. Не стоит местным работникам о таком слышать…  – в кабинет вкатили тележку с чаем и бутербродами, он поднялся. Саша понял, что не знает оперативного псевдонима или звания Падре:

– Неудобно называть его кличкой, но что делать…  – отведя офицера в сторону, он откашлялся:

– Товарищ…  – коллега улыбнулся:

– Товарищ Лаврецкий. У вас есть какое-то предложение, товарищ Матвеев…  – Саша кивнул:

– Да. Надо вызвать сюда товарища Котов для руководства операцией. Товарищ Котов опытный чекист, он учился у Феликса Эдмундовича. Он сможет найти этого 880…  – Саша ткнул в пришпиленное к карте фото беглеца. Лицо товарища Лаврецкого замкнулось:

– Руководство…  – он помахал пальцем над головой, – считает, что участие товарища Котова в операции нецелесообразно…  – Падре не предполагал, что у Скорпиона есть свой канал связи с осужденным:

– Эйтингон сидит на закрытой даче, его звонки прослушиваются. Почты он никакой не получает. Но береженого Бог бережет, как говорится…  – на здешний телефон товарища Матвеева, в обкомовском загородном комплексе, тоже ставили прослушку:

– Посмотрим, где на самом деле лежит лояльность парня…  – хмыкнул Падре. Налив себе чаю, он повторил:

– Нецелесообразно. Вы меня поняли, товарищ Матвеев…  – Саша вытянулся:

– Так точно, товарищ Лаврецкий. Но я могу быть полезен, два года назад я много времени провел с 880…  – офицер повел рукой:

– Не стоит смешивать операции. Ваша забота Моцарт и Викинг. Завтра прилетает генерал Журавлев, начинается конференция физиков. Занимайтесь своими делами, товарищ Матвеев…  – Саша дисциплинированно отозвался:

– Конечно, товарищ Лаврецкий…  – он бросил