Глава 2. Утро. (1)
Бенедикт Лоя.
В утреннюю трапезу, за празднично накрытым столом в честь прибытия гостей (они прибыли ещё вчера, но это не мешало нам отмечать сиё событие каждый день их пребывания на Трайсети), в узком кругу, включающим в себя меня и Мориса Б., Тайлера с Рейманом и наших друзей-грессийцев, разговор не клеился. Граф Анедо был вымотан своими проблемами, Мартин уныло таращился в пустую тарелку. Майкл подозрительно косился на Рея – ни возраст, ни потеря зрения, можно было догадаться, нисколько не смягчили его и без того не сладкий характер, и он иногда с лихвой отрывался на бедном мальчике, отчего Рейман старался не провоцировать его при людях. Мы все терпели этого несносного, но столь важного для нас человека, но Рею он был отцом, и, клянусь, тот ждал от него совсем другого отношения, хотя и не показывал вида.
Мой сын был привычно угрюм – как и всегда, он «оживал» только в присутствии Мартина, но тот сейчас сидел с таким кислым лицом, что и Морису Б. во рту чудился привкус лимона. Каждый раз, глядя на этих двоих, я не мог не удивляться их непохожести, и это при том, что они были братьями, пусть только и по матери…
Лицо Наследника Трона Грессии было удивительным сочетанием лица Мирии и удивительных бездонных синих глаз графа Анедо. Более от Мориса в нём не было ничего. Мартин был тонкокостный, светлокожий и изящный как все Элсоны, а в волосах его играла та же пряная рыжина, что и у Эдварда Элсона, его деда. Вернее сказать, Мартин был бы его точной молодой копией, если бы не эти глаза. Но они меняли всё, и делали своего обладателя не похожим ни на тех, ни на других.
Характер Его Высочества Наследника Трона тоже был особенным, не было в нём ни мягкости, ни вспыльчивости Мирии, ни сдержанности и мудрой рассудительности графа Анедо. Он был умён, но на свой лад, и уж точно ни с кем не считался, когда принимал то или иное решение.
Мартин был эгоистичен, но не злобен, резок, но быстро отходчив. Его самоуверенность была неоспоримой – выросший в условиях обожания своего деда Эдварда, он купался в его всепрощающей любви (той, что вероятно должна была достаться его матери Мирии, если бы она росла со своим отцом).
В целом же Мартин Элсон создавал впечатление открытого человека, его всегда подкупающая улыбка была беспечной, но взгляд – расчётлив и непреклонен перед теми, кто вставал поперёк его дороги.
Теперь – Морис Бретфорд. Мой приёмный сын, Наследник Элитариуса Трайсети, и брат Мартина. Он был его противоположностью, и если не полной, то весьма разительной.
Мальчик был высокого роста и прекрасно сложен и глядя на него, я будто бы видел Элиаса в юности, так похож он был на своего настоящего отца. Всё до чёрточки – разрез глаз, курносый нос, чёрные брови в разлёт. Это был Дельфин во плоти, но на внешности их поразительная схожесть заканчивалась.
Глаза Элиаса горели огнём, он всегда был в движении, даже если сидел за кухонным столом с чашкой чая в руке. Морис Б., напротив, был всегда сконцентрирован, осторожен, молчалив и сдержан (напомню, если рядом не маячил Мартин). Взгляд его больших чёрных глаз чаще всего был направлен вглубь себя, и многие считали его «тёмной лошадкой», другие утверждали, что мальчик несчастен – и я был готов скорее согласиться с ними, но будучи отцом Мориса Б. со дня его рождения и по сей день, я видел третью причину странной замкнутости сына – ибо он, как и его брат, Мартин Элсон, родился супранормным. Я понял это, едва мальчик научился ходить.
Я не помню того времени, когда Морис Б. был весёлым и жизнерадостным ребёнком, его просто не было. Мальчик всегда вёл себя так, будто бы знал, какой груз вины лежит на его плечах, и не хотел мириться с этим, хотя я и словом не обмолвился при нём, как погибли его биологические родители. Но Морис Б. будто впитал в себя атмосферу того рокового дня – дня его рождения и смерти Мирии и Элиаса, и она преследовала его, угнетая и давя.
Мой сын редко улыбался, но не был чёрств, напротив, покладист и послушен. Морис Б. никогда не стремился к близкой дружбе, предпочитая всему и всем одиночество (исключением был Рейман, но называть их близкими друзьями я бы поостерегся), и его внезапная привязанность к старшему брату стала для меня по-настоящему удивительной вещью.
Правда, ненадолго.
Эти двое были настолько различны, что не должны были подружиться ни при каких обстоятельствах.
Кроме одного.
Они оказались диадами.
Глава 2. (2)
…За дверями, ведущими в Трапезный Зал, послышалось оживление, и я привычно взглянул на Тайлера.
-Бенедикт Лоя, собственной персоной. – Криво улыбнувшись, сообщил он, и наши мальчики заметно оживились.
В тот же момент слуги распахнули ставни дверей, пропуская в Зал худощавого подростка в чёрном кожаном прикиде. Волосы его, повинуясь какой-то модной причёске, залаченно торчали кверху – так и не скажешь, что ему чёртова уйма веков, добродушная улыбка сдержанно озаряла его лицо. В руках он крутил мотоциклетный шлем чёрного цвета.
-Подумать только, тебе что, бегать надоело? Теперь гоняешь от противника на байке? – Не сдержавшись, съязвил Тайлер-старший, пока тот присаживался на свободное кресло за столом.
-Наверное, я старею. – Всё с той же улыбкой, не обижаясь, ответил Бен, ставя рядом с собой неизменный рюкзачок.
-Я бы сказал, взрослеешь. – Морис Анедо тоже улыбался.
Бенедикт всегда был желанным гостем в моём замке. А ещё, припоминая события семнадцатилетней давности, я отчётливо понимал, что он был тем самым человеком, на котором держалась вся наша «мировая» с графом Анедо – после того как он узнал об истинном происхождении моего ребёнка.
***
…Морис Анедо и Мартин вскоре действительно покинули Трайсети, хотя принц едва и не разревелся, когда узнал о решении отца так скоро покинуть планету. Морис Б. не отпускал его сначала руками, потом взглядом, и я ума не мог приложить, гадая, что творится с нашими детьми.
-Паап, ну пожалуйста, хотя бы денёк! – Умолял обычно мягкого и добродушного отца Его Высочество. – Мы же только прилетели на Трайсети, я и Морис, мы едва познакомились…
Мой молча, с нарастающим ужасом и приоткрытым ртом ожидал вердикта, но, казалось, граф Анедо был глух и слеп к мольбам.
-Мы должны лететь, Мартин. – Сухо пояснил он, и так же сухо попрощался с нами, поднимаясь на борт своего корабля.
Я боялся, что с тех пор наши добрые дружеские отношения перестанут существовать как таковые. Я был просто в панике от одной мысли об этом. Но…
Много дней спустя я узнал, что во время того полёта у Мартина Элсона случился приступ бесконтрольной паники, чего так тщательно старалась не допустить вся благородная семья Элсон и Анедо. Парню нельзя было нервничать, при малейшем сбое он терял контроль над той частью своей Силы, что отвечала за иллюзорное воспроизведение картин будущего, связанного с тем или иным событием. В его случае чаще всего это была картина гибели Мирии, его матери, что впервые возникла несколько лет назад, когда Дарен Мун, сообщник Мэлвина, напугал мальчика до полусмерти, что дало толчок к раскрытию его способностей. Правда, не слишком удачно…
