Пролог. Часть 1.
ИННЭСТА.
Длинные светло-русые волосы девушки взмывали в воздух – она бежала, часто оглядываясь, зная, что её всё равно поймают, это лишь дело времени, но сдаваться… Корабль был огромен и предполагал тысячи возможностей, чтобы спрятаться, но все они в конце концов оказались бы безрезультатны – шаттл плыл в открытом космосе, и за пределами этой массивной железяки спасения уж точно не было.
Миновав несколько нижних жилых ярусов, девушка ловко, как кошка, вскочила на железную лестницу, ведущую к верхним этажам, сквозь бешеное биение сердца прислушиваясь к шуму погони – она приближалась. Стиснув зубы, девочка уверенно начала подниматься, и будь что будет.
-Иннэста! – Громкий голос наставника, доктора Родрикса, собственноручно превратившего её в это чудовище, каким она сейчас являлась, резал по живому. Он хотел её убить, он желал ей смерти. И это после всего, через что ей пришлось пройти!
Тест на выявление склонности к сверхспособностям, операция по удалению гена старения, тяжёлые последствия для катастрофически отторгающего этот факт организма, долгая кома, и вот, она стала одной из них – полноценным членом семьи сверхлюдей.
Её «пробуждение» состоялось уже здесь, на шаттле, и долгое время Иннэста не могла поверить, что ей был дарован такой шанс – выжить, но на прогнившей, разваливающейся Земле, остались её горячо любимые родители и два младших брата – для них, простолюдинов, не нашлось места на ограниченном в приёме людей шаттле. Они даже не попрощались…
Кто-то поджидал её сверху, и она уже приготовилась к неравному бою, но это оказался лишь ребёнок, четырнадцатилетний подросток, ещё один счастливчик из проекта доктора…
-Иннэста, тебя все ищут, что случилось? – Зашептал он, подавая ей руку и помогая взобраться.
-Бенедикт, это ты, слава богу! – Оказавшись рядом с другом, она впервые за всё время почувствовала прилив слабости. – Он хочет убить меня! Прошу, помоги!
Серые глаза мальчика расширились в недоумении, а рот смешно приоткрылся. Только вот ей сейчас было не до смеха…
-Но…
-Я совершила ужасные вещи, Бен! – Залепетала Иннэста в отчаянии. – Он придёт за мной, он уже идёт! Я видела, видела это в своём будущем! Почти во всех его вероятностях! Он убьёт меня…
-Иннэста! – Громовой голос доктора Родрикса был уже близко. – Тебе не спрятаться, выйди уже, наконец! Ты же знаешь, всё бесполезно!
Его голова показалась на этом же ярусе, и дети, сцепив руки, побежали прочь, но вскоре наткнулись на преследователей, что шли с противоположной стороны. Это была ловушка.
Бенедикт почувствовал, как ногти подруги впиваются в его ладонь, больно стискивают кожу, девочку затрясло – она уже знала, как умрёт, и осознание этого только добавляло ей страданий.
-Отойди, Бенедикт! – Приказал ему доктор, но мальчик, парализованный животным страхом, исходившим от Иннэсты, не мог и пошевелиться. – Ты здесь не причём. А она не достойна больше жить…
-Найди меня, - внезапно собравшись, зашептала она Бену на ухо. – Бенедикт, константа прошлого, отыщи меня, когда встретишь его… Я знаю, ты это сделаешь, я видела твои вероятности будущего… Ты это сделаешь…
Её губы впились в его губы, и ничего не понимающий, ошарашенный мальчик, вдруг ощутил, как кровь потекла по его лицу - нож ударил в спину Иннэсты, она даже не вскрикнула, обмякнув, захлебнувшись собственной кровью, рухнула к его ногам…
Доктор же, вытирая тряпкой огромный охотничий кинжал, строго глядя на пребывающего в ужасе мальчика, грозно произнёс:
-О чём бы она там тебя не просила, никогда, ни при каких обстоятельствах, не делай этого… Поверь, она заслужила смерти. Иннэста не такая, как ты, Бенедикт… Она не одна из нас. Она – ошибка. Я ошибся… Просто попробуй о ней забыть…
Мальчик молчал, не в силах оторвать взгляда от безжизненного трупа своей подруги, всего минуту назад пышущей жаждой жизни.
Забыть? Как?
Он мог бы поклясться, что эта сцена никогда не выветрится из его памяти, слишком уж яркой и ужасающей была только что увиденная картина для ребёнка, которому едва исполнилось четырнадцать.
И всё же он это сделал.
Много веков спустя.
Пролог. Часть 2.
МОРИС БРЕТФОРД
Трайсети. Я сидел на своём троне, в Золотом Ареа, готовясь к одному из худших моментов своей жизни. Передо мной в недоумении стояли двое – один из самых близких моих друзей, Морис Анедо, и его сын Мартин, которому к тому времени исполнилось десять.
Мы не виделись очень давно, с тех пор, как от рук Мэлвина и его подельников погибли Тереза, Руэт, Элиас и Мирия… Гибель своей возлюбленной граф воспринял… тяжело? Нет, это не то слово. Он ушёл в себя, он замкнулся, и долгое время кругом общения Мориса были лишь их с Мирией дети – Мартин и Лилианна. И пока мы с Тайлером на Трайсети устанавливали почти что тоталитарный режим, избавляясь от призраков прошлого и боли от потери, граф Анедо нежно оберегал своих чад, и, скорее всего, для Мартина это был первый космический полёт после тех страшных событий…
Кстати, о Мартине. Да, с Грессией мы не поддерживали долгое время абсолютно никаких связей, но до нас всё же доходили определённые слухи насчёт Наследника Трона. Говорили, что узнав о смерти матери, Мартин впал в такую бешеную истерику, что его едва смогли успокоить – и не удивительно, ребёнок был ещё слишком мал, чтобы проститься с самым дорогим человеком на свете. В результате всего, как утверждали некоторые источники, Мартин повредился рассудком и стал совершенно невменяем. Многие откровенно опасались будущего Грессии, другие говорили, что не всё потеряно – у Мирии осталась ещё дочь, которая была несмышлёным младенцем и матери даже не помнила.
Так или иначе, глядя сейчас в упор на выросшего принца, я понимал, что слухи, как всегда, оказались слишком преувеличенными. Да, Мартин изменился с тех пор, каким я его знал, но он и вырос, и сложно было сказать, что же всё-таки повлияло на столь кардинальные изменения в характере ребёнка – огромнейший стресс, что ему довелось испытать в возрасте четырёх лет на корабле Дарена Муна или подростковый возраст, к которому он неизбежно приближался.
После стандартных приветствий, я решил не тянуть, и громко приказал:
-Пригласите моего сына!
Морис Б. (пусть отныне он будет именно Морис Б, по начальной букве нашей фамилии) вошёл в зал чуть смущённый, как многие пятилетние дети, оказавшиеся в центре внимания, но с привитым с детства достоинством, что соответствовало его высокому положению. Я спустился с трона, чтобы быть в этот момент рядом с ним и подбадривающе кивнул. Затем вновь повернулся к гостям.
