— Не помню. Не помню, чтобы мы долго жили на одномместе. Или среди одних и тех же людей. Бывало, подойду к двери, а люди менявпускают, дают поесть, переночевать.
Гарион вдруг почувствовал острый прилив симпатии к Эрионду.Ведь Эрионд был таким же — или еще больше — сиротой, как и сам Гарион.
— А ты помнишь тот день, когда тебя нашел Зедар? —спросил Гарион: Эрионд кивнул:
— Да, и довольно хорошо. День выдался облачный, тенейне было, и я могу даже сказать, в какое время дня это произошло. Он встретилсямне в узком переулке, и я помню боль в его глазах, словно перед этим с нимслучилось что-то ужасное. — Эрионд вздохнул. — Бедный Зедар.
— Он никогда не разговаривал с тобой?
— Не очень часто, и обычно говорил, что имеет поручение[1] для меня. Он время от времени разговаривал во сне. И я помню, какон часто произносил слово «учитель». Иногда он произносил его с безмернойлюбовью, а иногда — со страхом. Словно у него было два совершенно разныхучителя.
— Так оно и было. Вначале он был одним из учениковАлдура, а потом его учителем стал Торак.
— А почему, как ты думаешь, он это сделал, Белгарион?Почему поменял учителей?
— Не знаю, Эрионд. Правда, не знаю.
Дарник сооружал костерок посреди поляны, а Полгара, что-товполголоса напевая, расставляла рядом посуду. Гарион и Эрионд принялись ломатьсучья для костра» и в это время вернулся Шелк. Спешившись, он сообщил:
— Оттуда так хорошо видно. Мы в десятке лиг от дорогина Мургос.
— А реку Малерину видно? — спросил Белгарат.
Шелк замотал головой.
— Саму реку не видно, но видно довольно широкую долину.Думаю, это и есть долина реки.
— Тогда это вполне близко. А как тебе местность додороги?
— Там придется помучиться, — ответил Шелк. —Спуск достаточно крутой, а лес, кажется, частый.
— Надо побыстрее двигаться. До дороги дойдем, там делопойдет повеселее.
— Есть еще одна проблема: с запада надвигаетсянепогода, — с кислой миной сообщил Шелк.
Дарник поднял голову, принюхался к морозному воздуху икивнул.
— Снег, — подтвердил он, — по запахучувствую.
Шелк неодобрительно взглянул на него.
— А тебе обязательно надо было сказать это,Дарник? — укоризненно произнес он. Дарник непонимающе взглянул надраснийца. — Ты разве не знаешь, — продолжал тот, — что стоит онеприятностях заговорить, как они тут же случаются?
— Шелк, это все чепуха.
Маленький человечек презрительно усмехнулся.
— Сам знаю. Однако на деле так оно и бывает.
Завтрак, приготовленный Полгарой, состоял из хлеба, сушеныхфруктов и ветчины — завтрак простой, но вполне сытный. Покончив с едой, ониупаковались, загасили угли водой из ледяной речушки, сели на лошадей и поехаливниз по достаточно крутому склону, следуя вдоль речушки, с журчаниемпробивавшей себе дорогу среди белоствольных деревьев.
Дарник ехал за немым Тофом, оба несколько поотстали отдругих.
— Скажи мне, Тоф, — решил на всякий случайспросить Дарник, глядя на речку и покрытые зеленью и льдом валуны, — тыкогда-нибудь пробовал ловить рыбу?
Гигант застенчиво улыбнулся.
— А у меня тут есть в одном из мешков леска, крючки.Может, если выдастся свободная минутка… — Дарник смолк на полуслове.
Тоф улыбнулся еще шире.
Шелк привстал на стременах, вглядываясь вперед.
— Эта пурга не дальше получаса от нас, —предположил он.
Белгарат проворчал:
— Думаю, что если разразится пурга, то особо неразгонишься.
— Терпеть не могу снега, — мрачно сказал Шелк ипоежился.
— Для драснийца это странно.
— А почему же, ты думаешь, я прежде всего и сбежал изэтой Драснии?
Они продолжали спускаться. Прямо перед ними над землейнависли тяжелые тучи. Утреннее солнце вначале померкло, а затем и исчезло закраем снежных облаков, застилавших все большую часть голубого осеннего неба.
— Вот оно, началось, — весело произнес Эрионд,когда в воздухе затанцевали и закружились в порывах холодного ветра первыехлопья.
Шелк с кислой физиономией взглянул на юношу, поглубженадвинул на голову свой видавший виды головной убор и поплотнее закутался встарую накидку. Потом посмотрел на Белгарата.
— Ты ничем не мог бы помочь нам в такой ситуации,как-нибудь приостановить это дело?
— Ни к чему это.
— Иногда ты меня сильно разочаровываешь,Белгарат, — сказал Шелк, еще плотнее закутываясь в накидку.
Снегопад усилился, за снежной пеленой очертания деревьевсделались неразличимыми. Преодолев около мили, путники выехали из березовойрощи и оказались в бору, среди высоченных елей и пихт. Толстые громадныедеревья лишали ветер силы, снег садился на раскидистые лапы, почти не долетаядо земли, покрытой многолетней сухой хвоей. Белгарат отряхнул с себя снег иогляделся вокруг, выбирая дорогу.
— Опять заблудился? — тут же подал голос Шелк.
— Нет, не совсем. — Старик обернулся кДарнику. — Скажи, как по-твоему, сколько нам еще спускаться, чтобы выйтииз зоны снегов?
Дарник почесал подбородок.
— Трудновато с ходу сказать. — Он обернулся кТофу. — А ты что думаешь, Тоф?
Гигант задрал голову и принюхался к воздуху, а потом сделалнепонятные жесты одной рукой.
— Скорее всего ты прав, — согласился Дарник иобратился к Белгарату:
— Если склон будет такой же крутизны, то, пожалуй, вовторой половине дня мы распрощаемся со снегами, при условии, что не будемостанавливаться.
— Тогда поехали, — сказал Белгарат и быстропоскакал вниз.
Снег все не прекращался, земля все больше покрываласьбелизной, и тьма, царившая прежде под раскидистыми елями, стала уступать местостранноватому рассеянному свету, возникающему ниоткуда.
