– Ваша честь, – запротестовал адвокат, представляющийсторону родственников, – этот человек…
– Садитесь, – сказал судья Тридвел. – Суд уже сделал всераспоряжения и прерывает свою работу до четырнадцати часов.
Секретарь ударил в гонг. Судья Тридвел поднялся с места и сдостоинством покинул зал.
Приблизительно через полчаса автомобиль Мейсона остановилсянапротив санатория. Машина шерифа с судьей Тридвелом, Фриманом Лидсом,Джейсоном Кэрроллом, доктором Лондонбери и их адвокатом уже стояла на обочине.
– Очень хорошо, – сказал судья Тридвел, – обезаинтересованные стороны здесь, так что мы можем пройти в санаторий.Показывайте дорогу, доктор, и, пожалуйста, не объявляйте о моем приходе. Яхочу, чтобы все выглядело как обычно.
Они прошли в санаторий. Негодующий доктор Лондонберишествовал во главе процессии по длинному коридору. Навстречу им вышел санитар вбелом халате.
– Ключ от тридцать пятой, – потребовал доктор Лондонбери.
– Вы запираете дверь? – поинтересовался судья Тридвел.
– Да, – ответил доктор. – У пациента в комнате есть кнопкавызова санитара, которой он может воспользоваться, как только ему что-нибудьпонадобится. Вообще же таким пациентам, как Олден Лидс, необходим полный покой.
– Очень хорошо, – сказал судья Тридвел, – послушаем, что поэтому поводу скажет сам пациент.
Наконец санитар принес ключ. Доктор Лондонбери отпер дверь иотошел в сторону.
– К вам посетители, мистер Лидс, – сказал он. – Мисс Лидс,полагаю, вам следует зайти первой.
Он кивнул Филлис, затем заглянул в комнату и замер отнеожиданности: в комнате никого не было. Несколько мгновений все рассматриваликомнату, в которой находились безупречно застеленная больничная постель сбелоснежным покрывалом, перекрашенный стул, белый эмалированный ночной столик ишкаф для одежды с зеркалом. Через полуоткрытую дверь в ванную комнату был виденбелый кафельный пол, фарфоровый умывальник и зеркало на стене. Сама же ваннабыла видна только до половины. Доктор Лондонбери ринулся через комнату,распахнул дверь в ванную и заглянул туда, затем вновь выбежал в коридор,растолкав всех на своем пути, и бросился к медсестре.
– Где пациент из тридцать пятой?! – закричал он.
– Час назад был на месте, – удивленно ответила та.
Судья Тридвел пересек комнату и подошел к окну, выходившемуна забранный ажурной металлической решеткой небольшой балкончик.
– Такое ограждение имеется почти во всех комнатах первогоэтажа, что не позволяет пациентам убежать, – поспешно объяснил докторЛондонбери.
– В данном случае это не помогло, – сухо заметил судьяТридвел.
– Прошу прощения, – произнес доктор Лондонбери, открываяокно и проверяя прочность решетки, – он не мог убежать через окно. Сестра! Гдеодежда больного?
– В гардеробной, шкафчик номер тридцать пять.
– Принесите! – приказал доктор Лондонбери.
– Насколько я понимаю, – произнес судья Тридвел, – не можетже пациент бродить по округе в ночной рубашке?
– Он был одет в пижаму, халат и шлепанцы, – сообщил докторЛондонбери, выдвигая ящик шкафа; но в нем не оказалось ничего, кроме несколькихполотенец и чистых простыней. В другом ящике обнаружился скомканный халат,поверх которого лежали пижама и шлепанцы.
– Господи! – изумился доктор. – Не мог же он уйти отсюдаголым!
В коридоре послышались торопливые шаги, и к докторуподбежала медсестра. Лицо у нее было белее мела.
– Дверь в гардеробную заперта, – испуганно сообщила она, –но одежда исчезла.
– Этого не может быть! – воскликнула Филлис Лидс. – Простокто-то решил над нами подшутить.
– Если это и вправду шутка, – сурово объявил судья Тридвел,– то шутнику она дорого обойдется.
Доктор Лондонбери повернулся к медсестре:
– Вы за это ответите! Как подобное могло произойти?!
– Не знаю, доктор, – ответила она в полной растерянности. –Я заглядывала в комнату приблизительно час назад, и пациент был на месте.Десять минут спустя меня в коридоре остановил какой-то человек и сказал, чтохочет пройти к Олдену Лидсу. Я ответила, что у нас строгие порядки и что кОлдену Лидсу никого не пускают. Тот мне ответил, что…
– Этот человек остановил вас в коридоре? – резко перебилмедсестру доктор Лондонбери. – Как он мог попасть в коридор, посетители должнынаходиться в приемной.
– Я не знаю, доктор, – ответила медсестра, – он был здесь, абольше я ничего не знаю. Я сказала ему, что видеть Олдена Лидса нельзя, но онответил, что ему разрешил главный врач и что все будет в порядке.
– Главный врач… – повторил доктор Лондонбери.
– Да, доктор.
– Он назвал мое имя?
– Нет. Он просто сказал «главный врач». Он выглядел таксолидно, что у меня не возникло и тени подозрения, и я показала ему дверь впалату тридцать пять с висящей на ней табличкой: «Вход посетителям воспрещен»,сказав, что в палате находится психически больной и что, если бы не это, я быпозволила свидание, даже не спрашивая разрешения у главного врача. Но в этотмомент раздался сигнал вызова из пятнадцатой палаты. Там у нас находитсябольной после сложной операции, поэтому я сразу поспешила туда. Больного язастала в состоянии обморока. Мне пришлось долго заниматься им, и яосвободилась буквально лишь минуту назад. Последний раз, когда я заглядываласюда, пациент был весел и выглядел поправляющимся.
– Опишите, пожалуйста, этого посетителя, – попросил судьяТридвел.
– Он был поджар, приблизительно пятидесяти с небольшим лет,глаза серые, волосы каштановые, довольно длинные, на висках – седина,производил впечатление мужественного человека. Был одет в твидовый пиджак икурил трубку.
– Нед Барклер! – невольно воскликнула Филлис Лидс и тут же,спохватившись, зажала себе рот ладонью.
Судья Тридвел быстро повернулся к ней.
– Вы знаете его? – спросил он.
– Внешность одного из дядиных друзей подходит под этоописание, – осторожно ответила Филлис Лидс.
– Он поддерживает отношения с другими вашими родственниками?– продолжал расспрашивать судья.
– Нет, ваша честь. Это один из старых дядиных друзей. Я,конечно, не могу полностью быть уверенной, что это он, но по описанию похож.
– Где он живет? – задал вопрос судья Тридвел.
– Он жил в доме дяди Олдена.
