Комната в зажиточном мещанском доме. Ее правый угол отрезандвумя глухими переборками; они выступают в комнату прямым углом и, стесняязадний план ее, образуют на переднем еще маленькую комнату, отделенную отбольшой деревянной аркой. В арке протянута проволока, на ней висит пестрыйзанавес. В задней стене большой комнаты – дверь в сени и другую половину дома,где помещается кухня и комнаты нахлебников. Слева от двери – огромный, тяжелыйшкаф для посуды, в углу сундук, справа – старинные часы в футляре. Большой, каклуна, маятник медленно качается за стеклом, и, когда в комнате тихо, слышитсяего бездушное – да, так! да, так! В левой стене – две двери: одна в комнатустариков, другая – к Петру. Между дверями печь, облицованная белыми изразцами.У печи – старый диван, обитый клеенкой, пред ним – большой стол, на которомобедают, пьют чай. Дешевые венские стулья с тошнотворной правильностью стоят устен. Слева же у самого края сцены – стеклянная горка, в ней – разноцветныекоробочки, пасхальные яйца, пара бронзовых подсвечников, ложки чайные истоловые, несколько штук серебряных стаканчиков, стопок. В комнате за аркой, устены против зрителя – пианино, этажерка с нотами, в углу кадка сфилодендроном. В правой стене – два окна, на подоконниках – цветы, у окон – кушетка,около нее – у передней стены – маленький стол.
Действие первое
Вечер, около пяти часов. В окна смотрит осенний сумрак. Вбольшой комнате – почти темно. Татьяна, полулежа на кушетке, читает книгу, Поляу стола – шьет.
Татьяна (читает). «Взошла луна. И было странно видеть, чтоот нее, такой маленькой и грустной, на землю так много льетсясеребристо-голубого, ласкового света»…
(Бросает книгу на колени себе.) Темно.
Поля. Зажечь лампу?
Татьяна. Не надо! Я устала читать…
Поля. Как это хорошо написано! Просто так… и грустно… задушу берет… (Пауза.) Ужасно хочется знать – какой конец? поженятся они – ильнет?
Татьяна (с досадой). Не в этом дело…
Поля. А я бы такого не полюбила… нет!
Татьяна. Почему?
Поля. Скучный он… И всё жалуется… Неуверенный потому что…Мужчина должен знать, что ему нужно делать в жизни…
Татьяна (негромко). А… Нил – знает?
Поляуверенно). Он знает!
Татьяна. Что же?
Поля. Я… не могу вам это рассказать… так просто, как он говорит…Но только – дурным людям… злым и жадным – плохо будет от него! Не любит он их…
Татьяна. Кто – дурен? И кто – хорош?
Поля. Он Знает!.. (Татьяна молчит, не глядя на Полю. Поля,улыбаясь, берет книгу с ее колен.) Хорошо это написано! Она очень уж привлекательная…такая прямая, простая, душевная! Вот как видишь женщину-то, в милом образеописанную, так и сама себе лучше кажешься…
Татьяна. Какая наивная… смешная ты, Поля! А меня –раздражает вся эта история! Не было такой девушки! И усадьбы, и реки, и луны –ничего такого не было! Всё это выдумано. И всегда в книгах описывают жизнь нетакой, какая она на самом деле… у нас, у тебя, например…
Поля. Пишут про интересное. А в нашей жизни – какой интерес?
Татьяна (не слушая, с раздраженьем). Мне часто кажется, чтокниги пишут люди… которые не любят меня и… всегда спорят со мной. Как будто ониговорят мне: это лучше, чем ты думаешь, а вот это – хуже…
Поля. А я думаю, что все писатели непременно добрые…Посмотрела бы я на писателя!..
Татьяна (как бы сама с собою). Дурное и тяжелое ониизображают не так, как я его вижу… а как-то особенно… более крупно… втрагическом тоне. А хорошее – они выдумывают. Никто не объясняется в любви так,как об этом пишут! И жизнь совсем не трагична… она течет тихо, однообразно… какбольшая мутная река. А когда смотришь, как течет река, то глаза устают,делается скучно… голова тупеет, и даже не хочется подумать – зачем река течет?
Полязадумчиво глядя пред собой). Нет, Я бы посмотрела написателя! Вы читали, а я нет-нет да в подумаю – какой он? Молодой? старый?брюнет?..
Татьяна. Кто?
Поля. Вот этот писатель…
Татьяна. Он умер…
Поля. Ах… жалко как! Давно? Молодой?
Татьяна. Средних лет. Он пил водку…
Поля. Бедненький… (Пауза.) И почему это – умные людипьянствуют? Вот этот, нахлебник ваш, певчий… он ведь умный, а – пьет… почемуэто?
Татьяна. Жить скучно…
Петр (заспанный, выходит из своей комнаты). Экая тьма! Ктоэто сидит?
Поля. Я… и Татьяна Васильевна…
Петр. Что ж вы огонь не зажжете?
Поля. Мы сумерничаем…
Петр. В мою комнату от стариков запах деревянного маслапроходит… Должно быть, от этого во сне видел, будто плыву по какой-то реке, авода в ней густая, как деготь… Плыть тяжело… и я не знаю – куда надо плыть… ине вижу берега. Попадаются мне какие-то обломки, но когда я хватаюсь за них –они рассыпаются в прах… гнилые, трухлявые. Ерунда… (Насвистывая, шагает покомнате.) Пора бы чай пить:
Полязажигая лампу). Пойду, похлопочу… (Уходит.)
Петр. По вечерам у нас в доме как-то особенно… тесно иугрюмо. Все эти допотопные вещи как бы вырастают, становятся еще крупнее,тяжелее… и, вытесняя воздух, – мешают дышать. (Стучит рукой в шкаф.) Вотэтот чулан восемнадцать лет стоит на одном месте… восемнадцать лет… Говорят –жизнь быстро двигается вперед, а вот шкафа этого она никуда не подвинула ни навершок… Маленький я не раз разбивал себе лоб о его твердыню… и теперь онпочему-то мешает мне. Дурацкая штука… Не шкаф, а какой-то символ… чёрт бы еговзял!
