Евгений Бугров
Старая, старая сказка
Теремок
(сказка)
Бежит как-то Мышка-тихушка по полю, оглядывается, будто от кого скрывается, а тут видит — на красном месте теремок стоит. Обошла она вокруг теремка несколько раз, чтобы понять — нет ли слежки, да и заползла тихонько в его чертоги. Да так удачно, как будто кто подтолкнул её наверх. Мышка даже испугалась и запищала:
— Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто в златоглавом живёт?
Никто не ответил Мышке-тихушке, только эхо донесло из угла: «…главный живёт-мёд-мёд-мёд…» Огляделась Мышка в теремке и подумала: «… наверное, кто-то перестройку делал, а до ума так и не довёл» Посидела она, подумала, да и осталась в теремке жить-поживать, в надежде, что авось как-нибудь всё само собой решится, авось как-нибудь перестройка закончится, авось можно будет из этого какую-нибудь пользу для себя извлечь…
Живёт она, живёт, лазит по всем щелям да углам, а кругом пусто — разруха, одним словом.
— Ну, ничего, — подумала Мышка-тихушка, — пусть пока лет двадцать всё так и будет, найду сожителей, что-нибудь придумаем.
А тут и думать нечего: на ловца, как говорится, и зверь бежит. И не то, что бежит, а прыгает семимильными скачками. Допрыгал этот зверь до калиточки и спрашивает:
— Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто в златоглавом живёт?
— Я — Мышка-тихушка. А ты кто?
— А я Лягушка-подсидушка. Подсиживаю в болоте и чего-нибудь квакаю.
Вот как здорово, — подумала Мышка-тихушка, — может, и меня подсидеть когда придётся на какой срок… И впустила Лягушку-подсидушку в теремок.
— Ты сиди здесь где-нибудь, щёки надувай и квакай чего я тебе скажу.
Живут они вдвоём, ничего не делая и ждут — когда ещё кто-нибудь придёт и перестройку закончит.
Как-то утром разбудил их громкий крик.
— Ку-ка-ре-ку! Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто в златоглавом живёт?
Выскочили домочадцы на улицу, дрожат от страха…
— Я — Мышка-тихушка.
— Я — Лягушка-подсидушка. А ты кто?
— А я Петушок-золотой загребушок. Пустите меня жить.
— Фу ты! Как напугал, окаянный, — пропищала Мышка-тихушка. — А что ты умеешь делать?
— Ну, как — чего?.. Ну, вы же слышали: горланить могу… А ещё я загребаю хорошо… Я уже столько назагребал, что в этой ихней Форбсе первые места занимаю…
Вот здорово, обрадовались Мышка и Лягушка, ведь это же то, что нам и надо: будет горланить — значит, все будут знать, что здесь уже есть хозяин и что он здесь что-то делает. А будет загребать, так, может, и нам чего нагребёт…
— Токо вот в эту самую «Форбсу» — не надо. Давай так, чтобы никто не знал…
И пустили Петушка в теремок.
Живут они втроём. Мышка-тихушка всё по норкам чего-то разносит. Лягушка-подсидушка всё щёки раздувает и чего-то квакает. А Петушок-золотой загребушок с утра прокукарекает и целый день загребает.
А тут прибежал как-то Ёжик без ножек и сопит у калитки:
— Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто в златоглавом живёт?
— Я — Мышка-тихушка.
— Я — Лягушка-подсидушка.
— Я — Петушок-золотой загребушок. А ты кто?
— А я Ёжик без ножек. Нет, то есть, ножки-то у меня есть. Только я все следы иголочками заметаю, вот меня и прозвали Ёжик без ножек.
Как здорово, обрадовались постояльцы, пусть с нами живёт и всё здесь заметает. А то вон Петушок уже столько загрёб, а заметать некому. И пустили Ёжика в теремок.
Так они и жили: один загребает, другой заметает, один куда-то по норам бегает, другой подсиживает…
И вот однажды утром, когда Ёжик во дворе всё заметал, видит, а вокруг теремка кто-то, как пуля, носится.
— Эй, — закричал Ёжик, — стой! Ты чего это?
Остановилась «пуля» и спрашивает:
— А? Что? Вы меня? Мне ведь некогда… Мне ведь ещё по рядам надо пробежать, разные кнопочки понажимать, а потом за бугор ещё махнуть, отнести кое-чего… Лето короткое, а запасов надо на всю зиму запасти, вот я и бегаю… А вы, вообще, кто?..
— Я — Мышка-тихушка.
— Я — Лягушка-подсидушка.
— А я — Петушок-золотой загребушок.
— А я — Ёжик без ножек. А ты кто?
— А я Зайка-потягайка. Где чего найду, так и тяну за бугор.
Посовещались постояльцы теремка и решили, что надо Зайку-потягайку в теремок позвать. Да пусть он тягает, зато как быстро бегает… Будет создавать видимость какой-то активности и работы.
— Слушай, — пропищала Мышка-тихушка, — а иди к нам жить. Бегай тут сколько хочешь…
— А у вас есть тут чего тягать, — призадумался Зайка.
— Ой, у нас столько тут всего — тягать не перетягать, — пропищала Мышка-тихушка.
И стало их в теремке пятеро.
Потом пришли Лисичка-генералова сестричка. Та сразу тринадцать комнат в теремке заняла и стала рисовать да стихи сочинять, поджидая генерала. Потом пришёл Волк-целый полк. Этот с утра — в засаду, а к вечеру, глядишь, натягает чего-нибудь в теремок и на замок.
Так и жили они: в тесноте, да не в обиде. Никто никого в теремке не обижал, а если и поссорятся, бывало, Мышка-тихушка выползет из норки, пропищит чего-нибудь и опять — тихо, все чего-то таскают и сопят.
Жили так до тех пор, пока не нагрянул в теремок Медведь-единый для всех впредь. Он, вроде бы, и один, а посмотришь на него — такой огромный, как будто целая партия…
Вот пришёл он к теремку и стучит в калиточку.
— Кто-кто в теремочке живёт? Кто-кто в златоглавом живёт?
Ну, тут все выбежали, представились, значит, и спрашивают:
— А ты кто будешь?
— А я Медведь-единый для всех впредь, — отвечает Мишка.
— А ты чего делать-то будешь?
— А ничего я делать не буду, — улыбнулся Медведь, — буду сидеть и думать. Вы только мёд мне приносите… Буду охранять вас… по закону… Вы тут чего-то делайте, заметайте, а я вас охраняю… по закону… А вы мне мёд по-тихому откатываете… Согласны?..
— Согласны, — закричали все теремушники-домушники хором, — только куда же тебя посадить? Ты такой большой, что в теремке тебе никак не поместиться… А знаешь что, а садись-ка ты прямо сверху, крышей будешь!
Сел Медведь-единый для всех впредь на теремок, затрещали все дощечки, посыпались все камешки и теремок стал рассыпаться. Испугались постояльцы, да и давай дёру! Кто куда: кто в болото, кто за бугор, кто за тридевять земель… Да все чего-то прут-волокут. А кто уже, как Зайка-потягайка, только пятками сверкнул, потому как, оказывается, он давно уже за этот бугор всего натягал.
Пригорюнилась Мышка-тихушка, что теремок развалили, да делать нечего — подалась она в свои норки.
