Сергей Сизарев
Красная шапочка
Глава 1
«Вставай!» — произносит будильник хриплым девичьим голосом.
Она открывает глаза — светло-васильковые, с выцветшей от солнца радужкой, окаймлённые русыми ресницами.
«Выживай!» — будильник становится настойчивее.
Она резко садится в кровати, будто и не спала, а ждала, затаившись под одеялом, пока наступит утро. Красные солнечные пятна, проникающие сквозь занавески, ложатся на её загорелую спину.
Сунув руку под подушку, она вытаскивает матовый десантный нож, скалящийся шоковыми зубьями, подходит к будильнику и застывает в розовых утренних лучах, выхватывающих из тени её стройную юную фигуру — широкие плечи, плоский живот и крепкие бёдра.
«Побеждай!» — командует будильник, и девушка накрывает его ладонью: — Молчи.
Это её собственное грудное контральто записано в его память. Покручивая на ладони нож, девушка задумчиво смотрит на самодельный плакат, висящий над койкой — «Сражайся или умри!»
— Выживание, — с чувством произносит она и, шлёпая босыми ступнями, спешит в уборную. Вернувшись в комнату бодрой пружинистой походкой, она резко опускается в упор лёжа.
— Раз, — воздух вырывается из груди вместе с первым отжиманием: — Моё имя Эммануэль Готье.
— Два. Я человек.
— Три. Моя форма есть истинная форма меня.
— Четыре. Выживание любой ценой.
Уже разогревшись, она продолжает отжиматься молча, шумно дыша бледным, веснушчатым носом. Мысленно досчитав до шестидесяти, Эммануэль Готье растягивается на полу, ощущая горячим боком прохладу деревянного настила.
Девушка поднимается и продолжает зарядку. Следуют упражнения на растяжку, гантели. Когда она уже чувствует, что ей достаточно, Эммануэль садится на койку и смотрит в окно хижины — жёлтое, как лимон, от бьющего в него солнца.
В голове крутится «выжить» и «истинная форма меня». Стряхивая с волос мутные капельки пота, Эммануэль подтягивает ноги к животу и улыбается.
«Новый день приносит новую битву…»
Если верить армейским часам, с которыми она никогда не расстаётся, битва Эммануэль Готье длится уже семь лет. Девушка нажимает кнопки по бокам циферблата. Титановый корпус, пожизненная гарантия. Смена элементов питания — каждую четверть века. Порою предметы долговечней людей и гораздо прочнее…
«Мне четырнадцать. Я родилась 24 февраля 2016 года, в городе Виши…» — повторяет она про себя, словно боясь забыть последнее, что связывает её с человеческим миром.
Когда Эммануэль пытается вспомнить родителей, то она вспоминает только отца. Как они ездили в Париж, и он купил ей куклу в антикварной лавке. Её звали Жизель, и у неё не открывался правый глаз… Спустя годы образ отца размылся. Теперь это тёплое пятно, светлое облако, сквозь которое ей уже не суждено заглянуть. Эммануэль старается не думать, как погибли её родители… Тогда, семь лет назад, многие погибали одинаково.
Поддавшись воспоминаниям, девушка сворачивается калачом, натянув верблюжье одеяло под самый подбородок.
15 мая 2023 года. Она точно знает дату, потому что нашла газеты тех дней. Трагедия ещё раз вернулась к ней вместе со статьями на пожелтевшей бумаге, объясняя то, что она понимала раньше.
В тот день в безлюдной местности под Монлюсоном с неба опустилось светящееся тело — по свидетельству немногих очевидцев, оно напоминало шар ста метров в диаметре, мерцавший бледным опалесцирующим светом.
Прибывшие на место жандармы и репортёры обнаружили космический корабль инопланетного происхождения, с открытыми люками и без малейших признаков экипажа.
Эммануэль помнила, как отец со своими друзьями сидели в гостиной и обсуждали — что это за корабль, и где его пилоты, и какие тайны будут открыты, когда учёные разберутся, как он работает.
Ей хотелось вернуться туда, в полумрак комнаты, где у потолка клубился сигаретный дым, подбежать к отцу и дёрнуть его за рукав свитера.
— Что случилось, зайчик? — спросит он.
— Папа! Как же вы не понимаете! Уже поздно. Уже слишком поздно.
— Что поздно, Эмми?
— Они уже среди нас.
Потом она прижмётся к отцу так крепко, как только сможет, и заплачет. Потому что в жизни они так и не попрощались…
В июле того же года стали исчезать люди. Точнее, пропадать они начали ещё в конце мая, но заметили это только спустя два месяца, когда исчезли мэр и начальник полиции Монлюсона. Начавшееся расследование открыло десятки подобных случаев. Первыми пропали те, кто обнаружил космический корабль. Потом исследовавшие его учёные. В жёлтой прессе появились статьи о проклятии, висевшем над инопланетным кораблем. Расследование, продолжавшееся почти три месяца, было прекращено по настоятельным просьбам регионального руководства. Но результаты всё же были. Более того, их удалось опубликовать в начале ноября.
Эммануэль помнит, как отец пришёл домой с большой коробкой конфет и плюшевым медведем, перетянутым атласным бантом. Он протянул ей подарки. Лицо его было бледным и испуганным, а свитер, всегда такой белый и чистый, запачкан кровью.
— Папа, что с тобой? — спросила она.
Отец, помедлив, ответил: — Твоего папы больше нет, Эмми. Тебе придётся научиться жить одной. Мне очень жаль. Прости.
И отец выбежал раньше, чем она смогла хоть что-нибудь сообразить.
Потом был детский концентрационный лагерь. Её подобрали жандармы. Детей, лишившихся родителей, становилось всё больше. Им ничего не объясняли, их ничему не учили, с ними даже не занимались — детей разного возраста просто держали вместе.
«Вас отправят через пролив, в Англию. Там вас будут ждать ваши мамы и папы. Вы ведь хотите увидеть их снова?» — вымучено улыбаясь, ворковала воспитательница. А дети на ухо по секрету передавали друг другу новое страшное слово — биоморфы. Наконец, нашёлся мальчик постарше, школьник, который смог всё объяснить.
«В том корабле были инопланетяне. Они могут съесть человека и превратиться в его точную копию. Никто не может отличить. А когда такой инопланетянин проголодается, он ест следующего человека. И так пока не съест всех…»
Услышав эту ужасную историю, девочка долго не могла уснуть в школьном бараке, думая, а едят ли инопланетяне детей. «Если они едят детей», — решила она: «То они должны есть их гораздо чаще, чем взрослых. В нас так мало мяса…»
«Я была такой наивной. Такой маленькой и глупой», — Эммануэль вырывается из воспоминаний детства, снова садясь на койке, болтает босыми ногами. Ловит своё отражение в большом зеркале, висящем у двери, и показывает ему язык.
«Я человек», — произносит она вслух.
То, что было дальше, девушка знает из газет. Правительство Франции под давлением ООН создало обширную запретную зону, занимавшую почти семьдесят процентов
