⠀⠀ ⠀⠀
Василиса Микулична и Ставёр Годинович
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ славном городе было во Киеве, у стольного князя у Владимира шёл пир-горой, пированьице. Подколенные князья со боярами, именитые люди торговые и все гости званые на том пиру наедались, напивались, порасхвастались. Один хвалится силой-храбростью, другой хвастает своей знатностью, третий хвастает богачеством; кто-то хвалится дорогим конём, иной хвастает шелковы́м порто́м; умный хвалится отцом-матерью, а глупый хвастает молодой женой.
А один гость за столом сидит не ест, не пьёт, не кушает, белой лебеди не рушает и ничем не похваляется.
Подошёл к нему Владимир-князь, начал спрашивать, стал добру молодцу выговаривать:
— Ты чего, славный гость земли Черниговской, молодой Ставёр Годинович, не пьёшь, не ешь, не кушаешь, белой лебеди не рушаешь да ничем и не хвалишься? Аль нет у тебя золотой казны, нету городов с пригородками да богатых сёл с присёлками. Аль не славны твои отец с матерью?
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Отвечает Ставёр, сын Годинович:
— Золотая казна у меня не то́щится, да не гоже тем добру молодцу выхвалятися. Земли мои не меряны, а на тех землях стоят города с пригородками, богатые сёла с присёлками и то мне молодцу не в по́хвальбу. Табуны моих коней не считаны, а всего добра-богачества и сметы нет. Да и тем мне не стать выхвалятися. Славны мои отец с матерью, да и то мне добру молодцу не в похвальбу. А буде и есть чем мне, Ставру, гордиться, похвалятися — так моей молодой женой Василисой Микуличной, родной дочерью славного русского богатыря — пахаря Микулы Селяниновича. Краше моей Василисы Микуличны никого на свете нет: она ростом, дородством, угожестью всех затмит; глаза синие с поволокою — поглядит — рублём подарит, брови чёрные густые — соболиные, щёки алые горят, будто маков цвет; шея белая — лебединая, а походка у красавицы павлиная. Засмеётся — золото повьётся, расплачется — жемчуг покатится; силой-храбростью вся в могучего отца, Микулу Селяниновича, а приветливостью-лаской в свою ро́дну матушку; умом-разумом да сноровитостью такова удалась, что весь стольный Киев купит и продаст, твоих князей-бояр вокруг пальца обведёт и самого тебя, князь Владимир, с ума сведёт!
Вот какова моя Василиса Микулична! Так мне ль не похваляться молодой женой: на белом свете ей равных нет!
Всем князьям да боярам те слова не полюбилися, а князю Владимиру похвальба в обиду пришла.
И все, кто был на пиру, приумолкнули. Князья-бояре по-недоброму на Ставра глядят, а Владимир-князь испрого́ворил:
— Ай же слуги мои верные, вы берите Ставра под белы руки, посадите Ставра в погреба глубокие. Пусть-ко жена его из темницы повыручит: всех князей-бояр вокруг пальца обведёт да меня, Владимира, с ума сведёт.
Посадили Ставра в темницу за крепкий замок, за решётки железные. А был у Ставра верный слуга-па́робок[1]. Он садился на добра коня и скоры́м-скоро поехал во Чернигов-град.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Старина-былина скоро сказывается, добрый молодец в пути спешит-торопится. И вот приехал он во Чернигов-град прямо на широкий двор Ставровых палат белокаменных, привязал коня к столбу точёному ко тому ли кольцу золочёному, на пяту[2] в палатах двери поразмахивал. В светлой горнице крест клал по-писа́ному, а поклоны вёл по-учёному: на четыре стороны низко кланялся, а хозяйке поклонился во особицу. А в ту пору у Василисы Микуличны была собрана застолица — весёлый пир. Гости званые сидели вкруг стола дубового, пили-ели, угощалися, вели беседу задушевную.
Проговорил тут верный слуга-паробок:
— Ай Василиса Микулична! Ешь ты, пьёшь да с гостями беседу ведёшь, над собой невзгоды не ведаешь. А ведь беда-невзгода над тобой стряслась. Молодой Ставёр Годинович на пиру у стольного князя Владимира похвалился тобой, молодой женой, что ты город Киев купишь и продашь, всех князей-бояр вокруг пальца обведёшь, и самого Владимира стольного с ума сведёшь. Вот за это хвастовство, за эту по́хвальбу прогневались Владимир князь да подколенные князья со боярами и посадили Ставра Годиновича в темницу за крепкий замок, за железные стены решётчатые…
Как услышала те речи Василиса Микулична, она вскочила из-за стола дубового:
— Не до пира мне, гости желанные, не до беседушки! Вы ступайте, расходитесь по своим дворам, а я, горюша-горькая, подумаю, как мне невзгоду избыть, мою надёжу, молодого Ставра Годиновича, из тюрьмы-неволи повыручить.
Разошлись гости званые, разъехались, а Василиса Микулична принялась думу думати: «Золотой казной Ставра мне не выкупить, силой бранной Ставра из неволи не выручить — не собрать такой дружины храброй во Чернигове. Буде только хитростью-мудростью да затейными бабьими увёртками я могу мою надёжу — молодого Ставра из тюрьмы-неволи повыручить». Тут вскочила она на резвы ноги, брала ножницы острые, обрезала свои косы долгие, завила кудри по-молодецкому. Надевала штаны чёрно-бархатные, на ножки-сапожки зелён сафьян. Носки у сапожек шильцем острые — около носочка яичко кати, а под пятой — воробей пролетит. Собиралась-наряжалась, стала добрым молодцем Васильем Микуличем. Шапонька на нём соболиная, ушиста-пушиста завесистая, покрывала кудёрки жёлтые. Всё убранство на ней да доспехи — богатырские. Отобрала-выбирала дружинушку хоробрую: сорок молодцев — удалых стрельцов. Заходила в конюшню стоялую, вывела жеребчика неезженного. Взнуздала добра коня, обихаживала: клала потничек шелковенький, на потничек накладывала вой-лочек, на войлочек седёлышко черкасское, черкасское[3] седёлышко недержаное и двенадцать шелковых пбдпругов затягивала. Пряжки у по́дпругов чиста золота, шпенёчки в пряжках и седельные стремена булатные. То не ради басы-красы, а ради крепости: шёлк, он не рвётся, булат не гнётся, не ломается, красное золото не ржавеет.
Видели, как Василиса Микулична на коня садилась, да не видели, как со двора укатилась, только пыльная курева столбом поднялась. Скоро ста́рина-былина говорится-спевается, а удалая полени́ца[4] со своей дружиной всё вперёд подвигается. На полпоприща[5] от стольного города Киева пораздёрнула шатры белополотняные, оставила в шатрах свою дружину: сорок молодцев — удалы́х стрельцов, а сама поехала ко Владимиру Солнышку. Середи двора широкого коня оставила и вошла в палаты княженецкие. Она крест там кладёт по-писаному, поклоны ведёт по-учёному: бьёт челом, низко кланяется на все четыре стороны, а Владимиру-князю во особицу:
— Здравствуй, Солнышко Владимир стольно-киевский со своей княгиней со Апраксией, с молодой племянницей Забавой Путятичной!
⠀⠀ ⠀⠀
