Василиса Усова
Невеста с изъяном
ГЛАВА 1. Неудачные смотрины
– Ээй, Оглобля, хватит в огороде копаться, к тебе жених приехал!
«Оглобля» не спешила броситься в пляс от радостного известия. Выдернув очередной сорняк, она обтрусила его от земли и положила в общую кучу. Затем медленно распрямилась, и только после этого удостоила младшую сестру вниманием.
– И какой же в этот раз, кривой, косой али горбатый?
– Да на тебя уже и горбатые не зарятся. Стара слишком. А жених не нашенский, из дальнего села сваха высмотрела.
Розовощекая девица вынула из-за пазухи яблоко, придирчиво осмотрела со всех сторон, и плюнув на румяный бок, вытерла его о подол.
– Я бы на твоем месте поспешала. Батюшка сказал, чтоб ты бегом бежала, да прихорашивалась. Уж и не чает, кому тебя дефектную сплавить.
– Угу. Спасибо на добром слове, сестрица.
Девушка тщательно отряхнулась, и окинув взглядом длинные ряды капусты, поспешила в дом. Она давно уже не питала особых надежд, кто в здравом уме женится на престарелой девице двадцати пяти лет? На таких только вдовцы заглядываются, да и то, не в ее случае.
Однако родители не оставляли попыток, подыскать ей жениха. Не из своей деревни, так из окрестной. Поэтому сваха бывала в их доме чаще, чем в бане, но пока безуспешно. Поток женихов постепенно иссякал, а те, кого удавалось вытащить на смотрины, желания жениться не изъявляли.
Раньше, это больно било по самолюбию, и заставляло горько рыдать ночи напролет. Сейчас же, очередные гости не вызывали даже любопытства. Ну посмотрят, поморщатся, и отправятся восвояси. Только зря от дел по хозяйству отвлекут.
– Эвелиса, чего плетешься, заснула что ли?!
Стоило только показаться на пороге, как мать тут же утянула на женскую половину, где на сундуках и кровати уже были разложены цветастые юбки. Девушка про себя поморщилась. Можно надеть сколько угодно тряпок, но под ними все равно будет тонкая талия, а не та здоровая полнота, которая так ценится мужчинами. Однако у матери на этот счет было свое мнение.
– Да пошевеливайся ты, горе мое. Живот выпяти, да юбки, юбки попышнее взбивай. Ох, и уродилась же страхолюдина, ни в отца, ни в мать. Аж перед людьми совестно. Нормальные девки жопу отъедают, а у тебя все в рост ушло. Одним словом, оглобля!
Эвелиса вздохнула. От родительницы деревенская кличка звучала особенно обидно. Ну уродилась не красавицей, что с того? Разве она не трудится по хозяйству с утра до ночи, чтобы доказать – не даром свой хлеб ест.
Другое дело младшая, Олея. Вот уж кого небеса щедро наделили. Невысокая, полная, румяная, как говорят – кровь с молоком. Такую быстро сосватают, как только старшую сбудут с рук.
– Уснула что ли? Гости на пороге, а она все мечтает! – мать несколько раз больно ущипнула за щеки, и безнадежно махнула рукой. – Без толку, как была бледной немочью, так и останешься. Сиди тихо, жди пока батюшка позовет.
Сердито зыркнув на дочь, женщина выскользнула в общую часть дома. Эвелиса осторожно опустилась на край сундука. Родителей понять можно, это же такое пятно на семье – вырастить дочь, которая одним только видом женихов распугивает. Сама она давно смирилась с будущей участью престарелой девицы, и такие живут как-то.
Ждать пришлось долго. Сперва до ушей донесся звучный голос свахи. Как и положено, она первой вступала в дом, приветствуя хозяев, и представляя прибывших. Постепенно гомон голосов сменился скрипом отодвигаемых табуретов и звоном чашек. Сколько в их доме гостей перекормили за последние годы и не сосчитать. Лучше бы эту еду раздали нищим на перекрестках, толку было бы больше.
– Угощайтесь гости дорогие, у моей жинки рука легкая к пирогам да сдобе, и в этот раз не подвела хозяюшка, – звучал радушный голос отца.
– Так мы и не по твою жену прибыли. А пироги добрые, добрые, – согласился кто-то, – Только чутка суховаты. Неужели в этом доме и чаю гостям некому подать?
– Как некому? – шутливо возмутился отец, – Зря я девок что ли ростил, да на их наряды тратился? Эвелиса, доченька, помоги матушке.
Ну вот, подошел и ее час. Собравшись с духом, девушка встала, и вышла на общую половину. Любопытно взглянуть на гостей, да только голову поднимать нельзя. Плавно двигаясь, Эвелиса принесла чашки, самовар уже дожидался на столе. Сперва полагалось наливать чай свахе, потом гостям. Грубые пальцы, украшенные перстнями, она узнавала уже не глядя. Сколько раз, только за последний год, ставила перед ними чашку.
Подав чай двум женщинам, вероятно тетке и матери жениха, она наполнила очередную чашку, и остановилась перед мужскими руками. Сердце невольно затрепетало, а вдруг в этот раз срастется, и перед ней тот самый суженый? Не удержавшись, она все-таки подняла на миг взгляд, и этого оказалось достаточно, чтобы заметить голубые, в обрамлении пушистых ресниц глаза.
Красив, – отстраненно подумала она, – И что же с ним не так, раз поехал на смотрины к перестарку? Их взгляды встретились, и интерес на лице юноши, сменился отвращением. Эвелиса тут же опустила глаза, мысленно ругая себя последними словами.
Ну знала, знала же, что нельзя. Не могла любопытства сдержать что ли! Закусив губу, и не поднимая больше лица, она тихо налила чай родителям, и удалилась на свою половину. В горле предательски щипало, сколько не отращивай броню, а все одно, каждый раз больно.
За столом продолжилась веселая беседа.
– А и рослая девица у вас, за косу вверх вытягивали что ли? – пошутил женский голос.
– И за косу вытягивали, и дождевой водой поливали, – подхватила сваха, – Куда ж в хозяйстве без высокой девки. Она и паутину без метлы соберет, и до яблок без лестницы дотянется. Одна польза!
За столом загоготали. Девушка, у себя, невольно сжалась. Было в этих представлениях нечто унизительное, словно и не о человеке говорят, а корову на рынке торгуют.
– А л-л-л-ли-ц-цо м-м-ож-жно увв-ви-деть? – неожиданно добавился булькающий голос.
Эвелиса удивленно вскинулась, так вот в чем подвох. Хотя косноязычие еще не беда, был бы человек хороший. Первой, как и следовало ожидать, ответила сваха.
– Так к чему тебе лицо, милый, жену не за красоту любят, а за хозяйственность.
– Ну не скажите, Параскева, на красивый лик и полюбоваться иной раз приятно. Уважьте гостей, пусть с нами посидит.
– Стыдлива у
