Пьесы
«КНЯЗЬ МСТИСЛАВ УДАЛОЙ»
Пьеса в четырех действиях, шести картинах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Лосенко Никита Андреевич — комиссар бронепоезда
Державин Григорий Михайлович — командир бронепоезда
Державина Мария Павловна — его жена
Суслов Степан — сибиряк, пулеметчик
Кацман Яков Моисеевич — политрук
Гусев Антон Петрович — машинист
Вавилов Федор Матвеевич — механик
Калантадзе Сико — пулеметчик
Федотов Иван — артиллерист
Куликов Семен — артиллерист
Ленка — помощница машиниста
Журба Зиновий — кочегар
Начальник дивизии
Начальник штаба дивизии
Взводный
Женщина-врач
Первый красноармеец
Второй красноармеец
Будочница
Мамонтов — генерал
Лучин — полковник
Барон Нолькен — подполковник
Адъютант генерала — подпоручик
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Рапорт Ленину
Вагон бронепоезда. Он не имеет ничего общего с современными площадками. Это — обломок крушения Российской империи. Справа основание скорострельной трехдюймовой пушки. Само орудие под чехлом. Рядом пустые снарядные ящики. Вагон сильно пострадал в бою — это видно по двум дырам в задней стене и пробитой крыше. Со стен еще не совсем содраны плакаты ОСВАГА и портреты белых генералов — Корнилова, Алексеева. При поднятии занавеса Л е н к а, девушка-подросток, и Ж у р б а срывают какое-то объявление со стены и бросают его на пол. Они настораживаются, так как стоящие на переднем плане В а в и л о в и С у с л о в продолжают начатую раньше беседу. Ф е д о т о в и К у л и к о в, играющие за столом в шашки, прекращают игру и слушают.
В а в и л о в. Ну, приехал ты в Москву… Дальше?
С у с л о в. Ну, значит, приехал я в Москву. Город, конечно, огромный — столица. Жителей в нем — миллион.
Л е н к а (робко). Пожалуй, два.
С у с л о в (резко, Ленке). Три. Ты почем знаешь?
Л е н к а. Так говорят.
С у с л о в (отмахнувшись от девушки, Вавилову). Ну, значит, спрашиваю у первого военного: «Как, товарищ, в Кремль пройти?» Он мне, конечно, объясняет. Ну, я, конечно, иду. Через весь город иду, осматриваю. Дошел. Подхожу, конечно, к воротам, через которые Николашка ходил. Меня, конечно, не пущают. Тады я говорю, кто я есть. Меня, конечно, пропущают. Вхожу я, конечно, в Кремль! Иду. Мимо царей разных: царь-пушки, царь-колокола… Все иду. Прямо в здание. А здание огромное…
В а в и л о в. Долго что-то идешь, браток.
С у с л о в. А куды торопиться? Ну, и иду. Через палаты разные иду, через Грановитую, через Ледовитую. Иду и иду. Через комнаты, помещения, иду, иду.
В а в и л о в. Много еще иттить-то?
С у с л о в. Дошел. Прямо на дверях написано: «Гражданин председатель Совета Народных Комиссаров товарищ Ленин Владимир Ильич».
Ленка и Журба подошли ближе. Вавилов приосанился и сел на ящик.
(Поправил гимнастерку, привел в порядок неподдающиеся прическе патлы волос и подтянул ремень.) Стоят в дверях два наших парня, земляки, и не пущают меня. Я говорю, конечно, кто я такой есть, и они меня, конечно, пропущают. Вхожу в кабинет. (Делает два шага вперед.) Полагаю, что дражемент здоровый будет и уверенность не та. Как думаете?
Л е н к а. Зачем дражемент? Ведь свой человек.
С у с л о в. Все-таки. (Оборачивается к вошедшему Калантадзе. После секундной паузы продолжает.) Подхожу и прямо (руку под козырек) «Настоящим доношу, товарищ председатель Владимир Ильич, что белый бронепоезд «Князь Мстислав Удалой» взят частями Тринадцатой армии после боя при станции Пески. С девятнадцатого октября тысяча девятьсот девятнадцатого текущего года введен в строй нашей доблестной Красной Армии. Мы, бойцы и командный состав, на общем собрании порешили переименовать его в «Смерть паразитам». Еще было предложение кочегара Журбы назвать «Да здравствует повсюду и везде мировая революция». Отклонили большинством голосов: хотя верное название, но длинно больно. Мы обещаем, товарищ председатель, как вам, так и всему советскому народу, драться на нем до победы над врагами рабочих и крестьян, до победы коммуны на всей земле». (Кончил и замер.)
В а в и л о в. Спасибо, товарищ! (Протягивает ему руку и жмет.) Спасибо от пролетариата нашей республики.
Стоят так несколько секунд.
С у с л о в. Должно быть, еще чего спросит?
Л е н к а. Обязательно спросит. (Вавилову.) Говори вопрос или чего-нибудь важное, Федор Матвеевич.
Ж у р б а. Погодите, ребята. Кажется мне, что нечего товарищу Ленину про наши дела особенно рассказывать. (Обращается к Суслову.) Ну какой ему интерес, как я, Зиновий Журба, предлагал назвать нашу коробку? Ни к чему, прямо скажем. Запомнит и при встрече еще смеяться надо мной будет.
С у с л о в (резко). Ему до всего есть интерес. Ему и про все знать необходимо! (С досадой.) Не перебивай. Ну тя в болото! (Вавилову.) Говори, Федор Матвеевич.
В а в и л о в (подумав). М-да! И как же у вас, на бронепоезде: все в порядке?
С у с л о в. Все, Владимир Ильич!
Пауза. Ленка подмигивает Вавилову: «Спрашивайте, мол, еще что-нибудь».
В а в и л о в. Обязанности свои знаешь?
С у с л о в. Знаю, товарищ Ленин. В послужном списке отмечен: пулеметчик первый сорт, даже сказать про себя неудобно.
В а в и л о в. Так. Ну, а как с приварком у вас?
С у с л о в. Ничего, Владимир Ильич. Конечно, нельзя сказать, чтобы так уж очень особенно, но — ничего.
Журба шепчет ему что-то на ухо.
Да, вот хотел сказать: воблы не всегда хватает. Приходится, понимаешь, шесть рыб на одиннадцать человек делить, ну а у нас мало кто, конечно, в точных науках разбирается: неправильная дележка иногда бывает. Хотя должен отметить, что ученый человек у нас есть: старик, наш машинист, Гусев Антон Петрович. Партийный человек. Он чего хочешь знает. Разделить аль умножить, сколько откеда докеда верст — все знает. Ученый человек.
В а в и л о в. Так. Ну, иди отдохни. Вон полежи на диванчике, а то у меня, парень, делов страсть много.
С у с л о в. Понимаю, Владимир Ильич. Нас — много, вы — один.
В а в и л о в. Ну, тут он снова за работу взялся, а тебе неловко там, в кабинете, торчать. Ты ему скажи напоследок, чтоб надеялся на нас, — не подведем. Ему ведь с нами, с бронечастями, всегда хорошо было. Я как раз был в Питере и слышал товарища Ленина, как только он с заграницы приехал. И ты думаешь он до пехоты пошел или до кавалерии? Подъехал броневик. Поднялся. Владимир Ильич на него и начал говорить.
Пауза.
Вот кончим войну — часто его речи слушать будем.
Пауза.
Ф е д о т о в. А кончим скоро.
Все смотрят на него.
Мы еще когда в Козлове стояли, я от папани письмо получил. Пишут они, что к зиме кончится, а потому решили быков не продавать. У нас быков трое. Для стада многовато. Коров — пять. А ежели война кончится — бык в цене: опять же на случку или на мясо.
Ж у р б а. Только, пожалуй, не
