ФЕЛИКС ДЖЕКСОН
«…ДА ПОМОЖЕТ МНЕ БОГ»
Отсканировано и обработано: https://vk.com/biblioteki_proshlogo
Перевод
Н. ЕМЕЛЬЯННИКОВОЙ и Ан. ГОРСКОГО
Редактор
С. АПТ
Предисловие
М. УРНОВА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Возьмите, читатель, эту книгу и прочитайте хотя бы первые двадцать-тридцать страниц — думается, вы не отложите ее в сторону. Напряженность сюжета, острота конфликта захватят вас; драматизм положений, смелые разоблачения, которые делает автор, глубоко взволнуют.
Роман Джексона — это как бы обстоятельный дневник, охватывающий всего двенадцать дней. События развиваются стремительно, однако за короткий срок происходит многое: определяются характеры и личные судьбы, выходят на поверхность важные факты и скрытые процессы.
Роман «...Да поможет мне бог» обнажает позорные явления в послевоенной Америке, получившие наименование маккартизма и «охоты на ведьм».
Едва закончилась вторая мировая война, как империализм открыл кампанию «холодной войны». Одновременно с милитаристской лихорадкой началась истерия антикоммунизма. Под прикрытием выдумки о «красной опасности» американская реакция повела широкое наступление на остатки демократических прав и свобод. Она добилась того, что конгресс Соединенных Штатов принял серию антидемократических законов, сотни прогрессивных организаций были объявлены «подрывными», многие тысячи честных граждан оказались жертвами полицейского произвола. Недаром послевоенный период в США называют «эрой репрессий». Характерной приметой этой «эры» стали всякого рода расследовательские комиссии, действующие от имени конгресса. Особое усердие в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности проявил ныне покойный сенатор Маккарти, политическое и нравственное уродство которого очевидно теперь для всякого здравомыслящего американца.
Роман «...Да поможет мне бог» разоблачает политику запугивания «красной опасностью» с большой наглядностью и убедительностью. Автор строит повествование на достоверном материале, хорошо ему знакомом. Под некоторыми вымышленными именами выведены конкретные лица, многие события живо перекликаются с реальными фактами. К примеру, Аарон Куп не кто иной, как сенатор Маккарти. Трагическая судьба историка Гордона Беквуда вызывает в памяти «дело» Оуэна Латтимора, эксперта государственного департамента, имя советника того же учреждения Даггена, который покончил с собой, выбросившись с шестнадцатого этажа. Журналист Уолт Фаулер — типичный разбойник пера, делающий карьеру на антисоветских измышлениях.
С болью в сердце и негодованием говорит Феликс Джексон о тех тяжких последствиях, которые влечет за собой авантюристическая политика реакционных сил. Они кричат о патриотизме, попирая национальные интересы и прогрессивные традиции, циничную изворотливость ума выдают за мудрость, бесстыдную наглость считают мужеством и «простой перестановкой понятий превращают ложь в правду». Бесцеремонная пронырливость шпиков, их вторжение в частную жизнь, подслушивание телефонных разговоров, доносы, взаимная слежка, травля прогрессивных деятелей и просто честных граждан — с этой удручающей обстановкой связывает автор массовые явления психического травматизма, умственной и эмоциональной отупелости и того душевного состояния, которое он называет «психологическими джунглями». В этой удушливой атмосфере энергичный Лэрри Хант, один из ведущих авиационных инженеров Америки, морально надламывается и теряет человеческий облик; Луиза Хант приходит в состояние болезненного возбуждения; Кэрол Беквуд, пережив катастрофу с мужем, охвачена паническим страхом и не может восстановить душевного равновесия; юная Джин Садерленд бессильна сделать правильный выбор: все вокруг ей кажется нереальным, призрачным, и, чтобы чем-то заполнить внутреннюю пустоту, она тянется к суетным удовольствиям. Всем им свойственна какая-то расшатанность, истеричность, отчетливо выраженные признаки «эскапизма в его обостренной форме». Кэрол Беквуд пытается в бегстве от тягостных фактов найти спасение.
Лэрри Хант проникнут неосознанной потребностью бежать — бежать от окружающей мерзости и от самого себя. Невольное свидетельство этого — его метания, стремительные переезды с места на место. Он глушит вином проблески совести, пробавляется пошленьким адюльтером и падает все ниже и ниже. Эта же обстановка определяет драматизм положения, в котором оказывается герой книги. Стоило журналисту Фаулеру, связанному с охранкой и комиссией по расследованию, этому «мерзкому субъекту» и «гнусному борзописцу», объявить честного адвоката Донована предателем, и последний сразу становится изгоем: от него отшатывается близкий друг, сотрудники, соседи, клиенты.
Развитие сюжета «...Да поможет мне бог» обусловлено необычным поступком: герой романа в порыве справедливого гнева пишет в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности анонимный донос на самого себя. Он делает это в надежде открыть глаза соотечественникам на трагизм их повседневного существования. Он хочет на личном примере доказать, что в его стране любой ни в чем не повинный человек может стать жертвой произвола. Вокруг него начинается настоящая свистопляска, сопровождающая «охоту на ведьм». Острый и занимательный сюжет отражает не только литературные вкусы автора, но и характерную черту его позиции: его герой избирает индивидуальный и явно малоэффективный путь, вступая в единоборство с мощным полицейским аппаратом.
Герой романа «...Да поможет мне бог» — буржуазный интеллигент, привилегированный, преуспевающий и вместе с тем человек принципа. Он обнаруживает цельность характера в своей преданности демократической законности. Для замысла Джексона образ Спенсера Донована органичен: в нем с живой непосредственностью отразились наблюдения автора, объективные факты, попавшие в поле его зрения, и его взгляд на вещи. В нем же отчетливее всего видна мера достоинств и недостатков этого произведения.
Спенсера Донована называют в романе «либералом с Уолл-стрита», как и его бывших компаньонов — Арбэтта и Майлса. Однако образ мыслей Донована, его действия служат прямым осуждением безвольного и подлого либерализма, преклоняющего колени при первых окриках политических громил. Арбэтт, хотя он и признает, что вокруг него творится неладное, и не прочь показать себя сторонником соблюдения законности, в действительности держится позиции «применительно к подлости». Для него главное — благополучие и покой, размеренная жизнь с обязательной игрой в гольф и курением любимой трубки. Его требование «бороться», обращенное к Доновану, означает всего-навсего «реабилитировать себя» при содействии... охранки.
Арбэтт беспрекословно принимает лживые посылки маккартистов, страшится жупела коммунизма. «Аргументация» Джона Арбэтта — пример извращенной логики и словесной казуистики, к которой прибегает оскудевшая либеральная мысль для оправдания подлого приспособленчества. Для Арбэтта и ему подобных достоинство становится синонимом репутации, а репутация — мнением корыстной кучки людей, располагающей средствами навязывать его. В отличие от Арбэтта, Донован остро переживает трагизм положения. Нечто «смертоносное как чума» вошло в общественную жизнь страны, и «сорвавшееся с цепи кровожадное чудовище» глумится над американцами, их демократическими традициями, гражданскими чувствами, хочет разгромить всякое независимое движение, удушить не только «красные мысли», но и любой порыв к самостоятельности.
Спенсер Донован на собственном опыте убеждается, что в безумии маккартизма есть своя система: комиссии по расследованию, действующие в контакте с охранкой, — это железный кулак американской реакции, но далеко не единственное ее орудие. Она широко раскинула свою
