Сергей Миронов
Дождь немного стих
Музыка
Ежедневно, ежечасно,
Каждый миг существованья
Слышу музыки прекрасной
Я знакомое звучанье.
Вслушайся, она повсюду.
Слышишь, словно чьи-то руки
Из теченья наших судеб
Плавно извлекают звуки.
И в ушах звенящий ветер,
И полночных снов хрустальность,
Все, что только есть на свете,
Источает музыкальность.
Все, чем только еще можно
Чувств поджечь опасный порох,
И часы, что бьют тревожно,
И листвы спокойный шорох,
И глубокое молчанье
В ритм дождя, что бьет по крыше,
Это музыки звучанье.
Вслушайся и ты услышишь…
В пустоте
Поля моей скудной земли
Вон там преисполнены скорби.
Холмами пространства вдали
Изгорби, равнина, изгорби!
Андрей Белый, стихотворение «Русь»
В пустоте немого звука
Первое рождалось слово,
И, казалось, сердце стуком
Небо расколоть готово…
Молнии хлестали плетью
Одинокие изгорби,
Те, что долгие столетья
Всё хранили ужас скорби,
Всё листали как страницы
Тусклые пустые будни,
Где смотрел на вереницы
Облаков усталый путник.
Знал он светлое страданье
И веселья огорченье,
Только своего скитанья
Он не знал предназначения.
Свет костра в объятьях ночи,
Что печалью лишь ответит,
И, казалось, одиноче
Нет его на этом свете,
И не может быть иначе…
Он один во власти злого,
Где в его порывном плаче
Первое рождалось слово.
Наше время
В бесконечности сближений,
В неизбежности прощаний,
В миллионах отражений,
Тех, что мы в себе вмещаем,
В бесполезности стремлений,
В разделенности мечтаний —
Мы медлительные тени
Богоявленных созданий.
Необузданная сила,
Спящая в теченьи будней…
Так всегда, наверно, было,
И всегда, пожалуй, будет.
Будет радость просветлений,
Будет искренность страданий,
Но ведь мы всего лишь тени
Богоявленных созданий.
Убыстряясь и стихая,
За крестом оконных прутин
Наше время истекает,
Не меняя нашей сути…
Листва
— Достань вина покрепче…
Как наша жизнь черства…
Послушай, что там шепчет
За окнами листва.
— Ее ласкает ветер
Взволнованно рукой,
И оттого на свете
Пока царит покой.
И было очень мило
Сидеть и пить вино,
Пока ночная сила
Нас не укрыла сном.
И ты легла устало,
Кружилась голова,
И до утра шептала
В окно твое листва.
С тобою или без тебя
Ты можешь мне совсем не верить,
Не разговаривать со мной,
Ты можешь громко хлопнув дверью,
Уйти назад к себе домой,
Ты можешь плюнуть мне на спину,
Иль быть со мной совсем скромна,
Ты можешь мне по морде двинуть,
Когда я стану слишком нагл,
Ты можешь изменять мне с каждым,
Кто угощает коньяком,
И если хочешь, можешь даже
Мне чай разбавить мышьяком,
Ты можешь прыгнуть вниз с обрыва,
Иль жить со мною не любя —
Мне одинаково тоскливо
С тобою или без тебя…
Архивариус
— Ого! — сказал восхищенный Остап.
— Полный архив на дому!
— Совершенно полный, — скромно ответил архивариус.
И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»
Архивариус молча глядит на часы,
Щурясь, жидкую гладит бородку.
Он идет мимо длинного ряда косых
Полок шаркающей походкой.
Он идет мимо длинной бумажной стены,
Мимо стертой давно политуры-
Он первейший хранитель запасов страны
По количеству макулатуры.
Было время, и людям служили они —
Эти бланки, дела и расписки.
Но теперь лишь сырье для тетрадок и книг,
Не прошедшее нужной очистки.
И когда наступает за окнами мгла,
И луна ностальгически душит,
Зажигая свечу, он сидит у стола
И ворошит забытые души.
А наутро больной от несказанных слов,
Пряча слез незастывшую влагу,
Он к приемному пункту бредет тяжело,
Чтобы сдать государству бумагу.
И вот так год за годом кладя на весы,
Безвозвратно прошедшее руша,
Архивариус молча глядит на часы,
И ворошит забытые души.
Закат
Посвящяется моей жене — Мироновой Людмиле
Поверни лицо к закату —
Солнце красным островком.
В тесто шорохов закатан,
Голос твой звенит легко.
Там уже все завершилось,
Все сбылось уже давно,
Только память ворошила
Чувств узорное сукно.
Там уже все обернулось
В легкий шепот ветерка,
Только сыто облизнулась,
Солнце проглотив, река.
Только мы чего-то ждали,
Берегли огонь в руках,
Чтобы с этой яркой далью
Растворила нас река?
Помечталось и вернулось,
И закончился закат.
Ты прощально улыбнулась
И вернула мне свой взгляд.
Камень
Устилаешь путь цветами,
Лишь нога тропинку тронет.
Твое сердце, словно камень,
Под которым похоронят
Все мои больные письма,
Все непрошеные мысли.
Устремляюсь с тобой ввысь я,
Только кто подскажет, ввысь ли?
Израсходовал все рифмы
Я на беглые признанья.
Так любовь и не испив мы,
Иссушаем ожиданием.
У любви не выждать мерность,
Невзирая на невзгоды,
Слышишь — в хрупкую поверхность
Бьют серебряные воды.
Так пусти их, чтоб волнами
Петь им на лице усталом,
Пусть расплавят сердца камень
В берегов крутые скалы.
Ангел смерти
Назначит смертную минуту
Он, грустно голову склоня,
И робко спрашивать я буду:
Господь простит ли там меня?
Николай Некрасов «Ангел смерти»
Ангел смерти — неба житель,
Распрями свои крыла,
И войди в мою обитель,
Сядь у моего стола.
Подними повыше кубок,
Выпей крови молодой.
Не криви в усмешке губы
В доме над моей бедой.
Я с тобой не сяду рядом,
Нет уж сил себя поднять.
Ты один мне будешь братом
В час последнего огня.
Люди, больше не кляните
Вы меня моей судьбой,
Ангел смерти — неба житель,
Заберет меня с собой…
Догадайся
Догадайся о том, что один
В этих сумерках слаб и потерян.
Догадайся и сразу приди,
Как-нибудь дошагай уж до двери.
На трамвае, попутках, пешком.
До утра иль совсем оставайся.
Обо мне, не о ком-то другом,
Я прошу тебя, ты догадайся.
Все встанет на свои места
Посвящается другу — Афонину Николаю
Все встанет на свои места,
Лишь подожди совсем немного.
Твоя дорога непроста,
Но это ведь твоя дорога.
Забудь о том, что ты устал,
И лишь из беспросветья выйдешь,
Все обернется, вот увидишь,
Все встанет на свои места.
Запечатление (перевод)
Автор оригинала: Нильс Барфод
Занавеска метнулась в окно
В миг, когда пробудился ветер.
Мы проснулись с тобой на рассвете
С наступающим днем заодно.
А на кухне — чай на столе,
И в улыбке расплылось масло.
За окном так светло и
