О пустыне можно точно сказать только одно: с первого жераза, как только вы почувствуете ее, вы или полюбите ее навсегда, иливозненавидите. И если вы ее возненавидите, ваша ненависть будет питатьсястрахом.
Люди, хорошо знающие пустыню, утверждают, что ваше чувствоне изменится со временем, независимо от того, как долго вы проживете средипесчаных просторов. Однако они заблуждаются. Я знаю один случай, когда этоправило не сработало. Пустыню трудно понять, и поэтому нет ни ограничений, низапретов, когда живешь в пустыне.
Я знаю историю человека, который носил собачий ошейник и жилв Долине маленьких страхов. А целиком эта история известна немногим.
Конечно, про ошейник знали почти все. Он всегда наглухозастегивал рубашку, чтобы никто не увидел, что под ней. Но пару раз онзабывался и расстегивал верхнюю пуговицу, и люди как-то заметили кожаныйошейник с серебряной пластинкой и именем на обороте, весь утыканный блестящимиметаллическими заклепками.
После этого новость распространилась по всей пустыне так,как обычно в пустыне распространяются новости: тихий шепот прокрадывался изодного места в другое с невероятной скоростью. Пустыня – вообще земля шепота.Ветер несет песчинки по песчаным просторам, швыряет в разные стороны, ипесчинки шелестят, ударяясь о стволы кактусов. И кажется, что кто-то рядом свами шепчет. А когда ветер становится сильнее, песчинки шелестят, потому чтотрутся друг о друга. И это самый странный шорох в мире – песок разговаривает спеском.
Много ночей я провел в пустыне, лежа под одеялом иприслушиваясь к шепоту песка. Изредка вам даже чудится, что вы можете разобратькакие-то слова. А однажды, перед тем как заснуть, мне удалось понять целоепредложение. Оно возникло у меня в голове, будто кто-то прошептал его мне наухо. Но рядом никого не было. Только песок разговаривал с песком.
Это случилось в долине Армагоса, неподалеку от Долинысмерти. Природа между Похоронными горами и хребтом Кингстон была совершенноодичалой. А названия? Ручей Армагоса – просто издевательство, потому что ручьяи в помине не было. Далее на многие километры тянулись обгорелые остовы отдеревьев по Пепельному полю – так местные жители прозвали бескрайние земли,покрытые вулканическим пеплом. А окружали это жуткое место странные горы –красные, коричневые, зеленые, склоны которых отсвечивали этими цветами из-заминералов, залегающих в толще гор. Никакой, даже чахлой, растительности в техкраях не было.
В горах били ядовитые родники, отравленные изобилиемметаллов, которые залегали слишком близко к поверхности земли. Несколько шахт,на которые нанимали приезжих рабочих, были разбросаны там и сям. И у всехживущих там людей были излюбленные места, где они собирались вместе. Был самыйнастоящий салун, а не какая-нибудь имитация, и танцевальный зал, куда время отвремени приходили даже женщины, правда, они не задерживались надолго;танцовщицы-профессионалки и те не уживались в этих местах.
И над всей пустыней висит тишина. И все залито слепящимсолнечным светом.
Человек привыкает к суровой природе и быстро забываетцивилизацию. Голые серые холмы вонзают в белесое небо шпили застывшей впричудливых формах вулканической лавы. Раскаленный ветер со свистом скатываетсяпо склонам гор, вгрызается в песок, подхватывает песчинки и бросает их наравнину, где они начинают шептаться друг с другом. Здесь правит пустыня.
И именно сюда приехал Фред Смит.
Он назвался Фредом Смитом. Но, произнося имя, он так и неподнял глаз. И мы сразу поняли, что, во-первых, это его ненастоящее имя, а во-вторых,что он – новичок в придумывании ненастоящих имен.
Его глаза были переполнены страхом, скорее даже ужасом,которому не было объяснения и который иногда выплескивался из темных глубин егодуши, а потом падал обратно. Фред Смит боялся пустыни и еще боялся чего-то, чтоосталось в его прошлом. Страх привел его в открытые пространства, и страхудерживал его здесь.
Он нанялся на Красную Шахту Бонанза. Работал он наповерхности. Люди, одержимые страхом, не могут работать в сумрачном одиночествеподземных галерей.
Однажды утром на шахту явился Ник Крайдер, чтобыпознакомиться с новичком. Ник был помощником шерифа округа, который отвечал заэту территорию, и он был крутым парнем, каким и должен быть человек на егоместе. Я случайно оказался рядом, когда Ник беседовал с Фредом.
– Новичок, да? – спросил Крайдер.
Смит в этот момент записывал что-то в книгу регистрации, гдеотмечали время. Его рука задрожала так сильно, что вместо букв у него вышлакакая-то кривая загогулина.
– Да, сэр, – ответил он, не сводя глаз со звезды,которую Ник прицепил к куртке.
– Откуда?
– Из Лос-Анджелеса.
– Почему уехал оттуда?
– Просто чтобы быть подальше от… от многого… Я несделал ничего плохого. Там у меня не было возможности закалить характер, а мнеэто позарез нужно. Я решил приехать сюда и начать все заново.
Ник пристально посмотрел на него – его взгляд был холоден инедоверчив.
– Я проверю. Если ты скрываешься от закона, я все равноразузнаю. – И он ушел.
Я подождал, пока Смит поднял глаза, и сказал ему:
– Я бы не позволял с собой так разговаривать, Смит.Парни сочтут тебя трусом, если Ник Крайдер будет ездить на тебе верхом, да ещеи пришпоривать.
– Что же я могу поделать? – спросил Смит. –Этот человек – полицейский.
– Крайдер любит запугивать людей, – поясниля. – Почти всем мужчинам это нравится. И с тобой будут обращаться именнотак, как ты сам позволишь. Если ты будешь вести себя как дворняга, котораякаждую секунду ожидает пинка, тебя и будут пинать, можешь не сомневаться. А вэтих местах пинаются быстрее и сильнее, чем где-либо в мире.
Я думал, мои слова подбодрят его. Но вышло наоборот.
Смит продолжал работать на шахте помощником учетчика.Крайдер приходил дважды и оба раза запугивал его, откровенно насмехаясь. Всеостальные слышали это и презрительно фыркали. Потом все принялись запугиватьСмита. В конце концов он привык к этому.
Он жил в небольшой хижине позади шахты. Когда-то онапринадлежала одному старателю. Старатель ввязался в судебное разбирательство свладельцем шахты, и однажды ночью его застрелили. Крайдер не проявил особеннойтщательности в расследовании убийства. Крайдер, конечно же, был кем-топодкуплен. Помощник шерифа, который отвечает за местечко, где процветают салуныи игорные притоны, должен быть либо кем-то подкуплен, либо просто должен бытьполным идиотом. Крайдер идиотом не был.
