Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
С той поры не только дворовые, но и служилые дворяне и даже кое-кто из бояр, зная близость Саньки к государю, именовали его не иначе как Александром…
Ехал Санька, и мысли его блуждали. Память человеческая подобна скрижалям, доставай и читай. Их множество, и все исписаны…
«Будет ли покой на русской земле?» - думает Санька. Сколько он помнит, великий князь Иван Третий в суете жил. И та суета сует была не чем иным, как собиранием русских земель, какие по клочкам за удельными князьями числились. Того же от сына Ивана Молодого ждал…
И собрали-таки, с Новгорода Великого начали. Ярмо ордынское скинули. Отныне Московская Русь не только удел Московский, эвон в какое государство обратилась, каких земель, каких вод студеных достала…
Нет тех князей, какие в прежние лета по уделам отсиживались, подобно сверчкам запечным, все они отныне великому князю и государю Ивану Третьему служат. Для всех он государь всей земли русской…
И мысль до боли пронзила: не о том ли мечтал великий князь Иван Молодой?
На прошлой неделе остались позади леса вековечные, а от Торжка лес совсем поредел.
От Торжка дорога Саньке хорошо знакомая, еще в юности с великим князем Иваном Молодым в Новгород Великий ездили, а с ними еще был посольский дьяк Федор Топорков. Как-то до отъезда на Печору повстречал в Москве дьяка, постарел тот, сдал, только и осталось, что глаза живые, светятся.
Трудной была нынешняя поездка у Саньки, и не потому, что дальняя, - душой чуял, что боярин, какой на серебряном руднике все дела вел, лукавит, нечист на руку, да как его ухватишь?
А государь строг, с него, Саньки, ответ спросит.
В последние десять лет Иван Третий стал крут и своенравен, никого не милует. Иностранных мастеров привечает. Эва, едва венецианский архитектор Маркони Грановитую палату возвел, как государь повелел поставить себе каменный дворец.
Лили иностранные мастера и пушки, и утварь всякую…
По пути река невеликая. Пока кони на бревенчатый мосток не вступили, Санька из возка выбрался, разминая ноги, пошел вдоль берега. Издалека разглядел рыбака в лодке, тот сети поднимал, в ячейках рыба серебрилась.
И снова дорога и мысли всякие…
После смерти сына, Ивана Молодого, государь долго благоволил к невестке Елене Стефановне и внуку Дмитрию. И хоть продолжали они жить в Твери, но Иван Третий Дмитрия на великое княжение венчал. А потом псковским и новгородским княжениями наделил. Софью же и сына Василия не честил. Про нее князья Иван Юрьевич Патрикеев с зятем Семеном Ряполовским нет-нет да и пустят недобрый слушок либо настроят государя на ее ближних людей: Хрулева, Налецкого, Яропкина и иных. А Иван Третий Патрикееву и Ряполовскому верил, ибо были они его верными слугами…
Как-то шепнули они государю, что к Софье Фоминичне бабки с зельем захаживают. Тех бабок схватили, головы и ноги им отрубили, в Москву-реку кинули…
Ныне непредсказуем великий князь. Недавно - Санька даже не понял, как то случилось, - охладел государь к невестке и внуку, велел посадить их в тюрьму, а в Кремле начались казни лютые, князьям и боярам, какие прежде к великому князю близки были, головы рубили.
Сказывали, Софья Фоминична нашептала великому князю, что и Патрикеев, и Ряполовский, и иные бояре за государя все решают, власть у него пытаются забрать…
Софья снова в силе, государь ей расположение выказывает. Сына ее Василия великим князем назвал…
А совсем недавно непредвиденное случилось. Дал Иван Третий в княжение Василию Псков и Новгород, а псковичи послали в Москву своих послов, и те били государю челом, чтобы оставил он им на княжение внука своего Дмитрия Ивановича.
В гневе неистовом пребывал Иван Третий. Услышав псковских послов, велел кинуть их в темницу. А одного псковича отпустил, наказав, чтобы он воротился в Псков и люду псковскому передал:
- Разве я не волен в своих детях и внуках? Кому хочу, тому и даю княжение…
К Москве Санька подъезжал далеко за полдень. Косые лучи солнца падали на купола церквей, отражались в княжеских и боярских оконцах. Солнце играло на вершинах Благовещенского и Успенского соборов, на крышах Грановитой палаты и великокняжеского дворца.
И подумал Александр, сын Гаврилы, как споро отстраивается город. Вон уже и новые кремлевские стены местами стоят…
Усталые кони, почуяв скорый отдых, побежали резвее, а Санька, набрав в себя как можно больше воздуха и приподнявшись в возке, закричал:
- Мос-ква-а!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
