образы увиденного. Миссис Дорис, вооружившись метёлкой и совком, уже сметала останки.
Потом я с опаской посмотрела на Маркуса, стараясь скрыть панику, но получалось плохо. Он закатил глаза и на пару секунд уставился в небо, но потом снова взглянул на меня своим раздражённым взглядом.
— Я слышу, как от страха стучит твоё сердце, — он старался говорить спокойно, словно опасался, что я в панике наделаю глупостей, — и у нас вообще нет на это времени. Они хотели тебя обидеть, и я их убил. Успокаивайся, пей свой чай с булкой и пойдём.
— Что-то я не голодна, — пискнула я, с большим трудом справляясь с накатывающими приступами тошноты.
Спокойствие Маркуса продлилось недолго, и меня окатило волной раздражения.
— Есть в ближайшее время будет некогда, так что не советую отказываться, ну если ты не умеешь магией создавать себе еду.
Заставив себя под пристальным взглядом выпить горячий чай в два глотка, я взяла пакет с пирожками и пообещала, что поем по дороге, иначе меня вырвет. Провожали взглядами нас все сидящие, старательно делая вид, что занимаются своими делами. Маркуса все явно опасались, и после увиденного… было за что.
Вампир так быстро шёл, что я еле успевала и иногда приходилось переходить на бег. Спустя минут десять петляний по тёмным улицам, мы вышли на окраину города. Подойдя к одному из строений, я заметила двух запряжённых обычных рыжих лошадей.
— Но как же ваши кони? Я сама видела, как ты создал двоих.
— Нам нужно выехать как можно незаметнее, теневые кони для таких целей не подходят.
Сняв с седла что-то массивное, вампир протянул это мне, приказав надеть и спрятать волосы под капюшоном. Я развернула свёрток, там обнаружилась тяжёлая шерстяная чёрная мантия с кожаными вставками на спине, груди и рукавах, отороченная по капюшону и воротнику пушистым серебристо-чёрным мехом. Серую же вампир просто обратил в пепел. Сам он надел похожий кожаный плащ с черной опушкой на воротнике. Сама на коня я сесть не смогла, и ему пришлось меня посадить в седло. Я прямо физически ощущала, что он еле сдерживался, чтобы снова не закатить глаза.
Все эти перемены настроения меня здорово пугали. Я слышала, что над вампирами властвуют эмоции, но никогда не видела этого лично, а потому не всегда понимала, как себя вести, чтобы случайно не умереть.
Выехали на тракт уже в сопровождении лунного света. Хоть походная мантия оказалась довольно тяжелой, в ней было очень тепло, тем более по ночам температура опускалась так низко, что вода в лужах начала замерзать. Коренастая рыжая кобыла мерно шла, с каждым шагом вводя меня в сонное оцепенение. Я боролась как могла, но спустя час такой езды почти вывалилась из седла.
— Хватит спать, — велел мне вампир, — возьми себя в руки.
Сильное желание спать отключило здравый смысл, и эмоции навалились уже на меня.
— Ну извини, — возмутилась я, — я человек, и я хочу спать! Я не вампир, я очень устала!
Всполох холодной ярости отразился в его глазах, но сейчас мне было всё равно. Я. Хотела. Спать!
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и только потом ответил, сдерживая недовольство:
— Через несколько поселений найму обоз, отоспишься. А пока — делай, что хочешь, но не спи, — твёрдо сказал он.
Ну и замечательно. Делать, что хочу? Прекрасно! Смерть мне вроде бы не грозила, пока мы не доберёмся до артефакта, а значит, бояться мне нечего. Пока.
— Почему ты убил их?
— Кого именно? Я много кого убил, конкретнее.
— Тех вампиров у таверны. Они же твои сородичи.
— Мне они никто, — фыркнул он, — это низшие другого клана, мне на них абсолютно наплевать. Терпеть не могу, когда в моём городе смеют вести себя подобным образом.
— Они говорили о каких-о метках, — вспомнила я, — что на мне нет метки.
— На людях, которым позволено жить на землях кланов, есть ментальные метки главы клана, чтобы другие видели, что этому человеку позволено тут находиться.
— А что эти… низшие могли со мной сделать, раз не было метки?
Вампир поднял бровь и с состраданием на меня посмотрел:
— А ты не догадываешься?
Я поняла, что сморозила глупость, и быстро отвернулась, чувствуя, как краснеют щёки. Я некоторое время молчала, но вопросы так и распирали меня.
— А почему людям позволено жить у вас? Никогда не думала, что тут проживает кто-то ещё, никогда бы не стала тут жить по своей воле, ужас, — дёрнула я плечами, сгоняя мурашки, и тут же задумалась, не слишком ли резко я с ним говорила.
— Почему от тебя столько вопросов? — раздражённо вздохнул Маркус и убрал пряди волос с глаз.
— Ты сам сказал делать, что хочу, только не спать. Вот я с тобой и разговариваю, других вариантов не уснуть у меня нет.
Меня снова окатило волной раздражения. Не знаю, куда они с Алистером ездили и что делали, что по возвращении вампир ощутимо нервничал и постоянно злился.
— Ладно, — процедил он.
— Так всё же?
— Все живущие у нас люди приносят определённую пользу, а многие просто кровь.
— Что? — уставилась я.
— Ты удивишься, сколько людей отдают свою кровь добровольно в обмен за защиту, и ещё больше — на обещание вечной жизни, — от выражения моего лица кончики его губ слегка приподнялись в усмешке, — более того, многие из них — не бедные крестьяне, а пухнущие богатеи, жутко боящиеся смерти. Видела бы ты, как они требуют, торгуются, а потом умоляют, стоя на коленях.
— Кошмар какой-то, — прошептала я.
— Они явно думают по-другому и с тобой не согласятся. А возможно, ты бы тоже думала иначе, будь ты на грани смерти от какой-нибудь жуткой болезни, например. Или если тебе есть, что терять, или если ты панически боишься умереть. Причин множество, как и людей.
Ни одна из причин не казалась мне достаточной, чтобы добровольно пойти на такое. Вечная жизнь в убийствах? Вчера ты был человеком, а сегодня хладнокровно вырезаешь свою деревню? Живёшь, не старея, и наблюдаешь, как твои близкие один за одним умирают. Ни один нормальный человек на такое не пойдёт.
— Я бы на такое не согласилась, никогда, — помотала я головой скорее сама себе.
— Почему же? — полюбопытствовал собеседник.
Не понимает или издевается?
— Но это же ужасно — отнимать чужие жизни. Да ещё постоянно. Как можно жить, зная, что из-за тебя умирают люди? У всех есть любимые, семьи, родители, дети… Неужели совесть не мучает? Не стоят перед глазами лица убитых тобой людей?
Маркус усмехнулся.
— Типичная логика смертного.
Я одарила его презрительным взглядом, на что вампир не
