— Спасибо, что помог мне, — сказала я, пытаясьнайти слова. — В этом вот случае с Айви.
Дженкс пожал плечами, сел чуть собраннее, наблюдая за пиксис профессиональным интересом.
— А что мне было делать? Пройти мимо?
Я глянула на недоеденное печенье. Ник мог бы пройти мимо, идаже почти сделал так в тот раз, когда я додразнила Айви до того, что онапопыталась меня укусить. Пока я не сказала «нет», а она продолжала настаивать —вот тогда только он вмешался. Вспоминая этот инцидент, я видела ясно, что саманапрашивалась на укус.
— Мне очень жаль, — сказала я, думая, как же я всеосложняю. — Я тогда не подумала, о последствиях.
Пренебрежительно фыркнув, он положил ногу на ногу.
— Ты вообще никогда не думаешь, принцесса ведьмовская.Айви как-то держалась, но тебе стало любопытно, ты ее и подбила, и чуть сама натот свет не отправилась. Черт тебя побери, когда ты перестанешь сама от себяшарахаться?
Я откусила кусок печенья — побольше на этот раз.
Страшно мне, — ответила я, заставив себя проглотитьсухой кусок.
Так ведь все в порядке, — громко объявил Дженкс,разглядывая висячие цветы и явно не понимая, где сейчас мои мысли. — Увсех у нас все в порядке. Айви сказала, что больше тебя не укусит. Когдавернемся домой, хором пойдем есть пиццу в заведении Пискари, и все вернется кнорме. Сейчас тебе безопаснее, чем когда ты провела первую ночь под той жекрышей.
Я сунула в рот остатки печенья, нервными движениями сметаякрошки в салфетку. Дженкс, наверное, прав насчет того, что Айви не полезетбольше кусаться по собственной инициативе. Но ведь и в первый раз не онаполезла. Тут штука в том, что теперь я не хотела, чтобы все вернулось к норме.Дженкс обернулся ко мне.
— А, ты слишком боишься, чтобы дать ей снова тебяукусить?
Я медленно выдохнула воздух, адреналин зазвенел во мне,выплеснутый страхом. Я начинала узнавать это чувство. Нет, мне не нужен страх,чтобы чувствовать страсть. Не нужен.
— Трахать мои ромашки! — ахнул Дженкс. — Не встрахе дело! Рэйч…
Я уперлась локтями в колени, комкая и тиская салфетку скрошками, будто это и был мой позор.
Влипла я, — прошептала я ему. — Она меня непривязывала, но могла с тем же успехом и привязать.
Рэйч…
Он это сказал тихо и сочувственно, и меня достало.
— Ты можешь слушать и не перебивать? — выпалила я,потом откинулась мешком назад, щурясь на солнце и глядя в никуда. Горлоперехватило, салфетку я сунула в карман. — Я… я кое-что о себе узнала. Имне страшно, что это «кое-что» может меня убить, если я не буду с нимсчитаться. Это просто… О Господи, ну как я могла такого в себе не видеть?
— Это могут быть вампирские феромоны, — сказалДженкс, пытаясь увести мою мысль в сторону. — То, что ты хочешь спать сАйви, еще не значит, что тебя тянет к женщинам.
У меня глаза на лоб полезли; я повернулась к нему и обалделана миг — забыла, что на нем маскировка, только глаза его собственные.
Я не хочу спать с Айви! — сказала я возмущенно. —Я натуралка. Но я… — Я набрала воздуху, собираясь с духом, чтобы признатьэто вслух. — Я хочу с ней найти равновесие — в смысле крови.
Чего? — заорал Дженкс, и я многозначительно поглядела наокружающую публику, напоминая ему, что мы не одни. — Да она же тебя чутьне убила! — сказал он тише, но с не меньшим чувством.
Только потому, что я ее попросила отвлечься от ее чувств комне. — Увлекшись, я машинально заткнула за ухо выбившуюся прядь. —Потому что я дала ей меня укусить без буфера эмоции, которую она использует длявласти над голодом.
Дженкс наклонился ближе, кудри светло блеснули на солнце намиг, когда амулет маскировки покачнулся, отлипнув от кожи.
— Но ты же натуралка, — напомнил он. — Тытолько что сама это говорила.
Покраснев, я придвинула к себе пакет, где лежала помадка.Меня начинал грызть голод — из-за бримстона, — и я отыскала там белуюкоробочку.
— Ну да, — сказала я, смущаясь от воспоминания оее нежном прикосновении, перешедшем в интимное, когда она меня не такпоняла. — Но после вчерашнего ясно, в общем, что она может брать кровь безсекса.
Я метнула взгляд на Дженкса, ощущая неудержимый трепет привоспоминании, как это было чудесно.
— И при попытке она тебя практически убила, —возразил Дженкс. — Рэйч, у нее ведь с психикой не все еще в порядке, и этослишком, даже для тебя слишком. Она просто не сможет. А ты недостаточно сильнафизически или ментально, чтобы удержать ее, если она снова забудется.
Я ссутулилась, пытаясь скрыть беспокойство за возней сзапечатанной коробкой.
— Значит, не будем спешить, — сказала я, без толкупытаясь отвернуть тонкий белый картон. — Постепенно к этому подойдем.
— Зачем? — тихо воскликнул Дженкс, тревожно наморщивлоб. — Зачем рисковать?
На это я закрыла глаза — медленным и грустным движением век.Черт возьми, может, Айви права. Может, это просто иной способ наполнить жизньинтересом и страстью. Но потом я вспомнила, как смешивались наши ауры,отчаяние, в котором тонула ее душа и как я сняла ее боль — пусть хоть на миг.
— Ощущение великолепное, Дженкс, — шепнула я, самапоразившись, что мне зрение застят непролитые слезы. — Я не об экстазекрови. Я о том, что могу заполнить ту эмоциональную пустоту, с которой онаживет. Ты ее знаешь не хуже меня, лучше, быть может. Она от этого страдает, ейнеобходимо до боли, чтобы кто-то принимал ее такой, как она есть. И я могла ейэто дать — ты знаешь, какое это было счастье? Показать ей, да, показать, чтоона стоит жертв? Что ты любишь ее со всеми ее пороками за ее способностьподняться над ними?
Дженкс смотрел на меня внимательно. Я шмыгнула носом,удерживая слезы.
— Черт побери, — сказала я, вдруг пораженнаяужасом. — Может, это и есть любовь?
Медленно протянув руку, Дженкс взял у меня коробочку спомадкой, сунул руку в карман, вытащил и раскрыл нож, потом срезал ленту. Также молча он протянул мне открытую коробочку и убрал нож.
Я кивнула, отрезая себе ломтик помадки дурацким пластиковымножиком, который кладут в коробку.
— Помоги мне Боже, если я ошибаюсь, но я ей верю. Яверю, что она найдет способ, как ей брать у меня кровь, и по дороге меня неугробит. Мне хочется, чтобы это получилось.
Он поерзал нерешительно.
— А ты не думаешь, что это у тебя коленный рефлекс наНика? Что ты веришь Айви, потому что Ник тебя предал, а кому-то верить тебенеобходимо?
Я медленно вздохнула: мысль эту я давно уже вертела вголове, рассматривая и отвергая.
