Тихонько прозвенела «Сивилла», Хельга тоже встрепенулась.
— Ну вот, пора подходить к церкви.
Перед церковью были поставлены стулья: привыкли католики к комфорту, в Иогаче стульев в церкви не водилось.
— Ну вот, — слегка фыркнула Хельга. — Кому креститься, налево, а кому венчаться, направо. Опять будет беседа. Нам направо, если ты не передумал.
Расселись, пар было с десяток — этакое военно-полевое венчание. Из церкви вышел отец Себастьян и направился к ним, а другой священник к тем, что налево.
— InnomineDomini, — опять сказал отец Себастьян. — Вам надо бы долго посещать подготовительные занятия, но времени больше нет. Скажу лишь главное, а советы по жизни в браке вы получите на свои трансиды. Изучите лучше совместно… Первое. Вы должны помнить, что брак в католической церкви нерасторжим, разводы не разрешены. В этом мы отличны от Единой церкви, но такие отличия допускаются. Более того, такой брак продолжится и в Царстве Христовом. На небе или на земле, это как Господу будет угодно. Те, кто не согласен на нерушимый брак, должны встать и уйти.
Никто не шевельнулся, молчание, только Хельга задышала чаще.
— Второе. Католическая церковь всегда была против прерывания беременности, и это остается в силе. Но во время Великой скорби родителям будет очень трудно растить детей в христианском духе, а многие примут мученическую смерть. Поэтому в своей булле Его святейшество временно допустил использование противозачаточных средств, в том числе прививки от беременности. По этой причине многие пары окажутся бездетны, но Папе открылось, что такие получат особую привилегию — им будет позволено иметь ребенка в Царстве Христовом, хотя вообще в нем уже не будет ни смертей, ни рождений. И такие дети будут благословенны — рожденные в мире, откуда изгнано зло.
Хельга стиснула пальцы Метельского, и пришлось ответить, женщины всегда хотят иметь детей. Наверное, и он к этому привыкнет. Хотя едва ли они доживут до царства Христова.
— И последнее. Некоторые из вас верили в других богов, а некоторые уверовали в Мадоса, как воплощение Отца небесного. Во время брачной церемонии вы должны ясно заявить, что отрекаетесь от них. Пусть эти боги, например Один (отец Себастьян глянул на Хельгу), не существуют в реальности, но вокруг них соткался мутный эгрегор поклонения, и силы зла могут воспользоваться этим… С Господом в сердце, приступим!
— Обряд будет упрощен, — тихо сказала Хельга. — слишком много пар. Например, меня не поведет к алтарю отец, а маленькие девочки не будут разбрасывать лепестки цветов. Просто входим парами, держась за руки.
Вошли, церковь обильно украшена цветами. Передние места заняли вступающие в брак и их родственники, так что Метельский с Хельгой примостились сбоку.
— Жаль, что твоя мама уехала, — шепнула Хельга. — Она хотела, чтобы ее пригласили.
— Да, поторопилась. Но звонить ей не стал, неизвестно что будет с Римом.
— И с нами, — вздохнула Хельга.
Началась месса, эта была короче вечерней и шла на итальянском языке. После проповеди о важности церковного брака пары стали по очереди подходить к священнику и садиться на скамеечку. Всех спрашивали: пришли ли добровольно, готовы ли хранить верность друг другу, будут ли воспитывать детей согласно учению церкви?.. После ответов «да» священник связывал руки молодоженов лентой, и они, стоя лицом друг к другу, читали супружеские клятвы. Затем жених и невеста надевали друг другу обручальные кольца, священник произносил «Отче наш» и благословлял новобрачных. Те целовали распятие, расписывались в церковной книге и уступали место следующей паре. Все шло, как по конвейеру, хотя без спешки. Метельский с Хельгой и здесь оказались последними. Метельский автоматически повторил свои три «да», Хельга тоже, а после этого покраснела и громко заявила: «Отрекаюсь от Одина! Отрекаюсь от Мадоса!» Обошлись без колец, и тоже расписались в книге.
— Ты, я вижу, вписал свою настоящую фамилию, — прошептала Хельга. — Ну и я теперь Хельга Метельская.
После поздравлений вышли из церкви, на площади откуда-то взялись столы с цветами и закусками. «Свадебный подарок от городской коммуны», — пояснила «Сивилла». Чокнулись шампанским, перекусили, от поздравлений на итальянском звенело в ушах.
— Умеют итальянцы радоваться жизни, — сказала Хельга, налегая на полюбившееся мороженое, — даже в нелегкие времена. А я наконец-то почувствовала себя замужней женщиной. С Кводрионом как-то не всерьез.
Минут через двадцать поднялся отец Себастьян:
— К сожалению, у нас мало времени, а путь до Иерусалима не близкий. Корабль готов к отплытию. Все добровольцы, а также те, кто в последнюю минуту решил присоединиться к нам, должны пройти на посадку.
Похоже, поглядел на Метельского с Хельгой. Немало людей, в том числе несколько пар молодоженов, начали вставать из-за столов. Значит, на это и намекал священник на исповеди? Ну что же… Метельский тоже встал: — Нам пора.
— Ты что? — спросила Хельга. — Я думала, мы вернемся в Рим.
— Уже нельзя, я пообещал.
Хельга помолчала.
— А, понимаю… — протянула она. — Это, чтобы тебе позволили вступить в брак со мной? Я-то подумала, как всё у католиков формально. Небось двадцать лет в церкви не был, и на тебе — брак по католическому обряду. Спасибо, Лон. Я с тобой. Я всегда теперь буду с тобой.
— Пятнадцать лет в церкви не был, — вздохнул Метельский.
Отец Себастьян поднял руку, благословляя:
— Молодожены могут занимать отдельные каюты-люкс. Пусть это будет ваше свадебное путешествие.
Хельга явно хотела прокомментировать, но смолчала…
Вблизи корабль оказался гораздо больше, чем издалека. Метельский опустил глайдер на пристани:
— Примерно на таком я и плавал. Пойду найду капитана, надо где-то пристроить глайдер. А ты поищи нам уютное семейное гнездышко.
Глайдер разрешили поставить на верхней палубе. В прежнем круизе там располагался бассейн, стояли шезлонги, а теперь какая-то техника, закутанная в брезент, но с хорошо различимыми решетками локаторов. Похожую заводили и на грузовую палубу — похоже, ракетные установки. Позвонила Хельга:
— Пятая палуба, каюта номер 12. Как роскошно!
Закончив с глайдером (матрос помог принайтовить тросами), Метельский прихватил клетку с вороном и отправился искать их новое пристанище. Оказалось примерно, как и в прошлый круиз, но побольше — на двоих. Широченная кровать, за прозрачной стеной балкон с видом на мирный итальянский пейзаж, а еще гостиная со вторым выходом на тот же балкон, и ванная. Глаза Хельги блестели.
— Пошикуем, хотя бы и перед смертью. На палубе и ресторан есть.
— Эти доминиканцы наверное долго готовились, — сказал Метельский. — Корабль пассажирский, но набит оружием. Это вам не смиренные православные, а «псы господни».
Хельга покачивалась на матрасе: — Неплохо, ночью побарахтаемся. Но сейчас пойдем поглядим на отправление. Мунин, обживайся.
