Тебе спасибо, дом такой уютный.
— Чтобы сделать его по-настоящему уютным, моя дорогая,тебе потребуется много сил.
Однако то, что Джессика привезла с собой в двух коробках,немного ей помогло. Фотографии, ящики для декоративных растений, маленькаямраморная сова, коллекция ценных книг, два ярких рисунка и портрет Яна. Там же— простыни и медные подсвечники, разный хлам, с которым она не смогларасстаться. Она украсила дом растениями и яркими цветами.
В конце недели добавила к своим старым сокровищам новые,приобретенные на аукционе. Два низких грубо обтесанных стола и овальныйдомотканый ковер нашли свое место в гостиной. С каждым днем дом все большеприобретал жилой вид. Джессика сложила книги в сундуки, а рисовальныепринадлежности разместила в углу, однако у нее не находилось свободной минутки,чтобы порисовать. Она была слишком занята домом.
Работник с ранчо, присланный тетушкой Бет, провел уикэнд,выдергивая сорняки и подравнивая траву. Вместе они даже обнаружилиполуразрушенный бельведер за домом. Кроме того, ей захотелось повесить качели.Одни, чтоб свисали с высокого дерева возле бельведера, где она могла сильнораскачиваться и наслаждаться заходом солнца, другие — у парадного крыльца,вроде тех, на которых сидят юные парочки теплыми летними ночами, уверенные, чтоони — одни-единственные на всем белом свете.
Письмо от Яна пришло в субботу утром. Джессика бродила нановом месте уже шесть дней.
"Вот ты где, смешная девчонка, с запыленными волосами ипятном на носу, с гордой ухмылкой от той чистоты и порядка, в которые тыпревратила весь этот хаос. Сейчас я вижу тебя, босоногую и счастливую, скукурузным початком во рту.
Или в туфельках от Гуччи и содрогающуюся при одной мысли оподобном? А как на самом деле? Я отлично представляю дом, хотя не могувообразить тебя счастливой в спальном мешке на полу. Только не говори мне, чтовот до чего ты дошла! Но звучит симпатично, Джесси, и пойдет тебе на пользу.Хотя я был потрясен, узнав о магазине. Не будешь ли ты по нему скучать? Однакоты получила чертовски много денег. Что ты будешь делать с такой кучей баксов?До меня дошли слухи о кинопостановке по моей книге. Не принимай это всерьез.Одни разговоры. Хотя, с другой стороны, я бы никогда не подумал, что ты продашьмагазин. Каково тебе было? Больно, полагаю, а может, принесло облегчение? Поразаняться другим. Путешествовать, рисовать, наводить чистоту в том дворце, которыйты повесила себе на шею на все лето — или дольше?
Что-то такое проскользнуло в твоем последнем письме. Похожеена любовь к дому, к природе вокруг и к тетушке Бет. Она, должно быть,замечательная женщина. А как муравьи и ящерицы? Держатся от тебя на расстоянии?Или все еще пользуются твоим любимым лаком для волос?"
Счастливая ухмылка не сходила с ее лица, когда она читала.
Однажды в гостиничном номере во Флориде Джессика попыталасьубить ящерицу с помощью лака для волос. Они вынуждены были уйти из комнаты,однако ящерке он понравился.
Джесси закончила читать письмо и присела у большого стола,присланного тетушкой Бет. Она хотела рассказать ему о тех вещах, которымиБетани завалила дом, и о безделушках, найденных на аукционе. Нельзя, чтобы унего складывалось впечатление, будто она спит на полу.
Переписка шла сама по себе, без намека на остановку с ихстороны. Джессика не думала об этом, она просто писала, чтобы сообщить Януновости. Она радовалась успеху его книги, с нетерпением ждала ее экранизации.Может быть, на сей раз все удастся. Джессика очень надеялась на это.
Она была удивлена своим длинным ответом. Шесть мелкоисписанных страниц. Джессика заклеила конверт, не забыв о марке, уже всумерках. На древней плите приготовила ужин и сразу отправилась спать. А наследующее утро, встав очень рано, приехала в город, чтобы отправить письмо,потом заглянула на чашку кофе к тетушке Бет. Но та уехала кататься верхом.
День выдался спокойным и красивым. Джесси сделала нескольконабросков, пока сидела, болтая ногами, на крылечке.
В комбинезоне, красной футболке и босая, она ощущала себястаршей сестрой Гека Финна. Солнце припекало ее лицо, а волосы напоминализолотые вьющиеся нити, собранные на макушке.
— Здравствуйте, мадемуазель.
Джессика подпрыгнула, из ее рук выпал альбом для набросков.Она считала, что поблизости никого нет. Но, подняв глаза, засмеялась. Рядомстоял Джеффри.
— Господи, как ты меня напугал! — Она легкоспрыгнула с крыльца, когда он поднял ее альбом и посмотрел на нее с удивлением.
— Великий Боже, ты умеешь рисовать! Но что гораздоважнее, ты — совершенство, и я тебя обожаю.
Он ласково обнял ее, и Джессика улыбнулась ему, стоя босыминогами в высокой траве возле дома. Она еще не вырвала все сорняки.
— Джессика, как ты красива!
— Такой? — Она смеялась над ним, а он не отпускалее из своих рук. Она только сейчас начала понимать, как же она по нему скучала.
— Да, я тебя обожаю такой. Когда я увидел тебя впервые,ты была босой, твои волосы были уложены наверху, как у греческой богини.
— Боже мой!
— Не собираешься ли ты предоставить мне возможностьпознакомиться с достопримечательностями, после того как держала меня нарасстоянии вытянутой руки все это время?
— Конечно, конечно! — Она радостно рассмеялась ивеличественно указала на дом:
— Не соблаговолите войти?
— Минутку. — Прежде он сгреб ее в свои объятия длядолгого нежного поцелуя. — А теперь я готов осмотреть дом.
Она остановилась и оценивающе на него посмотрела.
— Нет, не готов.
— Не готов? — Джеффри казался смущенным. —Почему нет?
— Сначала сними галстук.
— Сейчас?
— Немедленно.
— Прежде, чем мы войдем? — Она настойчиво кивнула,и, улыбаясь ей, он снял темно-синий галстук в белую крапинку, который, какДжессика правильно угадала, был от Диора.
— Симпатичный галстук, но тебе он здесь не понадобится.Обещаю, что никому не расскажу о твоем поступке.
— Обещаешь?
— Торжественно клянусь. — Она подняла руку, иДжеффри поцеловал ее. Ощущение в середине ладони было восхитительным.
— О, как мило.
— Ах ты, дразнилка. Ну ладно, а так пойдет?
Джессика снова оглядела его с ног до головы и покачалаголовой.
— Что еще?
— Сними пиджак.
— Ты невозможна. — Тем не менее он сбросил пиджак,перекинув его через руку, и кивком отсалютовал ей.
— Миледи, вы довольны?
— Вполне. — Она скопировала его акцент, и онзасмеялся.
