В последнее время я не поддерживала с ним связь. Не навещалаего.
Джессика сразу же пожалела о своих словах.
— О-о?
— Я была занята. — Она отвернулась.
— Проблемы?
Кровопийца. Она снова встретилась с ним глазами.
— А вам разве не все равно? — Она не позволит емуотвести взгляд.
— Может быть, и нет. Возможно… Извините. Знаете, напротяжении всего процесса мне было вас жаль. Вы, похоже, во всем ему верили. Иоказались не правы. Теперь вы сами знаете, не так ли?
Джессику тошнило от его голоса.
— Нет. Я не заблуждалась.
— Присяжные подтвердили вину вашего мужа. — Онвыглядел таким самодовольным, таким уверенным в «системе».
Уверенным во всем, включая вину Яна.
Она хотела ударить его. Тяга была почти непреодолимой.
Она крепко вцепилась в пакет из коричневой бумаги, которыйон ей передал, сжав кулаки.
— Вы.., вы теперь свободны, миссис Кларк?
— Означает ли сие, что вы, инспектор, интересуетесьтем, развелась ли я?
Он кивнул и вытащил пачку сигарет из кармана пиджака.
— А почему вас это интересует?
— Любопытно. — Озабочен.
— Поэтому вы приехали? Из любопытства? Проверить,рассталась ли я с мужем? Это доставит вам удовольствие? — Онавспылила. — А почему вы не привезли это в магазин? — Она протянулапакет с брюками Яна.
— Я так и сделал. Вчера. Но мне сказали, что вы тамбольше не работаете. Верно?
Она кивнула:
— Не работаю. И что?
Джессика снова посмотрела ему прямо в глаза, и неожиданногод гнетущего страха исчез без следа. Инспектор мог попытаться сделать все, чтоему вздумается, а она убила бы его. С удовольствием. Сущим облегчением былопротивостоять ему. Она посмотрела на него еще раз, и шесть месяцев болиперетекли в его глаза. Хоугтон увидел во всей неприкрытой наготе израненнуюдушу женщины. Он глубоко затянулся сигаретой и отвернулся.
— Когда вы уезжаете? У вас есть время на ленч?
Господи. Ну разве не смешно, если не считать того, что этопо-прежнему вызывало у нее желание заплакать. Не глядя на него, она медленнопокачала головой и осторожно подняла голову. Слезы, стоявшие у нее в глазах,побежали по щекам. Все закончилось. Последние капли гнева, ужаса, страха и болимедленно катились по ее щекам: суд и присяжные, вердикт, арест и инспекторХоугтон — все смешалось в безмолвных слезах на ее лице. Хоугтон не мог вынеститакого зрелища. Это было гораздо хуже пощечины. Он пожалел, что приехал. Оченьпожалел.
Джессика тяжело вздохнула, но никак не реагировала на слезы.Они нужны были ей, чтобы смыть всю грязь.
— Я покидаю этот город, чтобы избавиться от кошмара,инспектор Хоугтон. Зачем же, интересно, нам вместе идти на ленч? Чтобыпоговорить о прошлом? Вспомнить о суде? Поговорить о моем муже?..
Рыдание прервало ее монолог, и она прислонилась к стене сзакрытыми глазами, все еще сжимая бумажный пакет в руке. На нее вновь всеобрушилось. Он вернул ей прошлое в коричневом бумажном пакете. Джессикаприложила руку ко лбу, крепко зажмурила глаза и, осторожно вдохнув, снова ихоткрыла. Инспектор исчез. Она слышала, как в этот самый момент захлопнуласьдверь его машины, и спустя мгновение зеленый седан отъехал от ее дома. Онамедленно закрыла входную дверь и села в гостиной.
Брюки, которые Джессика вытащила из пакета, имели большиедыры, аккуратно вырезанные в промежности — там, где полицейская лабораторияисследовала материал на наличие спермы. Когда она посмотрела на них, товспомнила, как первый раз увидела Яна в тюрьме, в белых пижамных брюках. Те,что она держала в руках, были прощальным подарком.
Теперь Джессика поняла, почему уезжает из города. И быларада. Пока она останется здесь, все останется с ней. В том или ином виде. Онавсегда будет спрашивать себя, не появится ли Хоугтон вновь. Когда-нибудь.Где-нибудь. Как-нибудь. А сейчас он исчез. Навсегда. Так же, как и ее кошмар. Исуд. Все.
Даже Ян. Она должна была оставить все. Ей не по силамотделить хорошее от плохого. Неожиданно для себя самой Джессика уже несердилась на Яна или инспектора Хоугтона. Она вытерла лицо, посмотрела посторонам и, увидев комнату, поняла кое-что. Это больше не принадлежало ей. Нибрюки, ни проблемы, ни инспектор, даже неприятные воспоминания. Они несоставляли ее собственность. Все это было для нее кучей мусора. Она уезжала.Она уехала.
Все осталось в прошлом. Его бумаги в кабинете и ее корешкиот чеков, разложенные по ящичкам в подвале. Она оставляла их навечно. С собойона брала самые красивые моменты, нежные воспоминания из далекого прошлого:портрет Яна, который написала, когда они только что поженились — она не моглаоставить его новым жильцам, — любимые книги, обласканные сокровища. Толькохорошее. Джессика решила, что у нее хватит места только для этого. К чертуинспектора Хоугтона, Она была почти рада, что он пришел. Теперь она знала, чтообрела свободу.
Глава 35
Уехать из Сан-Франциско было легче, чем она думала. Джессикане позволяла себе думать. Она просто-напросто выбралась на шоссе и продолжалавести машину.
Никто не махал ей вслед носовыми платками, не заливалсягорючими слезами, чему она была несказанно рада.
После визита инспектора Хоугтона Джесси выпила чашку чая,закончила с посудой, обулась, в последний раз проверила дом и окна и былатакова.
Поездка на юг влила в нее жизнь, она ощущала себя юной ибезрассудно смелой, когда подъехала к пришедшему в упадок дому у старойСеверной дороги. Войдя внутрь и увидев, какие изменения внесла тетушка Бет,Джесси была тронута ее заботой. В доме не было ни единого пятнышка, а спальныймешок, который она завезла раньше, оказался ненужным. В спальне появилась узкаякровать с ярким лоскутным стеганым одеялом, бережно свернутым в ногах. Темсамым, из ее спальни в доме тетушки Бет. В углу расположился письменный стол, адве лампы наполняли комнату уютным светом. В кухне лежали съестные припасы, вгостиной разместили два кресла-качалки и большой стол, у камина — огромноемягкое кресло. Повсюду стояли свечи, у камина были сложены дрова.
У нее было все, что нужно для жизни.
Обед с тетушкой Бет на следующий день стал праздничнымсобытием. Джесси провела первую ночь в новом доме одна. Так она хотела. Бродилаиз комнаты в комнату, как маленький ребенок, не чувствуя одиночества, тольковосторг. Начало нового приключения. Она ощущала себя родившейся заново.
— Ну, как он тебе понравился? Собраласьвозвращаться? — Тетушка Бет довольно фыркнула над чашкой чая.
— Ни за что на свете. Я готова остаться здесь навсегда.
