– Что случилось? – тихо спросила Таня.
– Не знаю. Их часто кто-то тревожит: то в загонпроберется койот, то кто-нибудь пройдет мимо... Скорее всего ничего особенного.
Но минуло десять минут, а лошади не только не успокоились,но разволновались еще больше.
Гордон решил одеться и наведаться в конюшню.
– Уверен, все нормально, – сказал он напоследок. В егообязанности входило приглядывать за порядком.
Таня знала, что не может пойти с ним.
– Я подожду, – пообещала она, наблюдая, как оннатягивает штаны, обувается, надевает на голое тело свитер. В лунном свете онбыл так красив, что она едва не крикнула ему: «Остановись!» На прощание онанаградила его таким призывным поцелуем, что он проговорил, выходя:
– Я тебя понял. Сейчас вернусь.
Гордон побежал к загону, потом, огибая угол, замедлил бег.Таня наблюдала за ним в кухонное окно и не заметила никакой опасности. Лошадипродолжали ржать и шарахаться, в остальном же все было спокойно. Гордон долгоне возвращался.
Через час Таня забеспокоилась. Она не знача, что и подумать.Вдруг одна из лошадей захворала и ему пришлось остаться, или еще какая-нибудьнапасть? Она никого не могла позвать на помощь, никого не могла попроситьвзглянуть, в чем дело.
Наконец решила одеться и пойти на поиски самостоятельно.Даже если ей кто-нибудь повстречается, она сможет отговориться: мол, неспалось, вот и вышла прогуляться. Никто не догадается, где она только что была.
Она медленно двинулась к загону. Внезапно наступила полнаятишина. Стоило ей свернуть за угол – и она увидела их: мужчину, которого онизаметили днем на склоне, и Гордона. Мужчина держал Гордона на мушке ружья, атот что-то ему говорил, не шевелясь. Несколько лошадей были забрызганы кровью,одна лежала на земле. Злодей был вооружен не только ружьем, но и огромнымохотничьим ножом.
Поняв, что происходит, Таня попятилась, потом побежала. Втот самый момент, когда она должна была скрыться за углом, злодей увидел ее.Раздался выстрел.
Она не знала, кто в кого стрелял. Уж не в нее ли? Она простобежала изо всех сил, зная, что обязана быстрее привести подмогу. Господи,только бы пуля не предназначалась Гордону! Она не могла думать ни о чем другом.Она больше не слышала выстрелов. Единственным звуком был ее собственный топот,потом – удары кулаками в дверь первого же домика по пути. Здесь обитал молоденькийковбой из Колорадо, которого она запомнила.
Он выскочил на крыльцо, обмотанный одеялом, решив, что снованачался лесной пожар. Иногда пожар, казалось бы, окончательно затушенный,разгорался снова. Однако по Таниному лицу понял, что случилось нечто несравненнохудшее. Он мгновенно ее узнал. Она схватила его за руку и потянула за собой.
– Там, в загоне, человек с ружьем и ножом. Пострадалилошади. Он угрожает Гордону. Быстрее!
Он не знал, конечно, откуда ей все это известно, носпрашивать не стал. Бросив одеяло, поспешно натянул штаны. Таня отвернулась,дожидаясь, когда парень приведет себя в порядок. Он появился на крыльце,застегивая молнию, и постучал в соседнюю дверь. Человеку, вышедшему на стук,велел вызвать шерифа и разбудить остальных. Затем он и Таня бросились к загону,что было сил и успели заметить, как злодей прыгнул на лошадь и поскакал в горы.На скаку он размахивал ружьем и выкрикивал непристойности, но больше нестрелял. Он погубил двух лошадей: одну зарезал, другую застрелил.
Гордон лежал на земле, раненный в руку, и истекал кровью.Таня сразу поняла, что у него рассечена артерия и он вот-вот умрет от потерикрови. Она схватила его руку и зажала чуть выше раны. Ковбой получил приказбежать за Зоей. Глядя на Гордона, она понимала, что дело плохо. Однако ейудалось замедлить кровотечение. Она уже была с головы до ног в крови, всевокруг было забрызгано кровью; рядом бесновались лошади.
– Ну же, милый... Не надо... Ответь мне, Гордон...Продолжая зажимать ему рану, она пыталась не позволить ему лишиться чувств, новидела, что у него закатываются глаза.
– Нет! – крикнула она. Она зажимала рану обеими руками,иначе отвесила бы ему пощечину. – Очнись, Гордон! – Она кричала и плакалаодновременно.
Появились коллеги Гордона. Все были ошеломлены и. не сразупоняли, в чем дело. Никто ничего не слышат. Зажимая кровоточащую рану, онапыталась объяснить им, что произошло. Потом увидела Зою, спешащую изо всех силвниз по склону в развевающемся халате. При ней был медицинский чемоданчик.Когда она подбежала, Таня увидела, что она успела натянуть резиновые перчатки,чтобы не поделиться с Гордоном своей страшной болезнью.
– Пустите! – потребовала она. – Вот так, спасибо.
Опустившись на колени, она вопросительно взглянула на Таню.
– Его полоснули охотничьим ножом...
Зоя видела, что Гордон чуть не лишился руки.
– Кажется, у него рассечена артерия, вон как хлещет...– Таня помнила, чему ее учили на курсах экстренной помощи, хотя с тех порминуло невесть сколько лет.
– Не отпускай! – распорядилась Зоя и хотела былоосмотреть рану, но стоило совсем немного изменить положение руки – и их окатилфонтан крови.
Таня усилила нажим, Зоя кое-как наложила жгут. Раненый был втяжелом состоянии. Он находился в шоке, и у Зои не было уверенности, что онвытянет. Таня тоже это видела и твердила как заведенная его имя. Остальные вужасе наблюдали за происходящим. На место происшествия вызвали ШарлоттуКоллинз. Двое ковбоев горевали по погубленным лошадям. Незнакомец с гор был,судя по всему, умалишенным. Ковбой, разбуженный Таней, делился впечатлениями истроил предположения.
– Когда, по-вашему, поспеет «скорая»? – спросила Зоя.
– Через десять – пятнадцать минут, – ответили ей, и онанахмурилась: Гордон совсем плох, и она уже ничем не может ему помочь.
Требовались кровь для переливания, кислород, операционная,причем немедленно. В тот самый момент, когда она простилась с последнейнадеждой, ночь прорезала пронзительная сирена. Ковбои показали водителю, кудаподрулить. Гордон уже был в беспамятстве, пульс едва прослушивался. Он потерялслишком много крови.
Таня рыдала, продолжая зажимать ему рану, Зоя пыталась ееподбодрить. Она поведала санитарам все, что знала, пока они укладывали раненогона носилки. Потом залезла вместе, с ними в машину. Кто-то сунул Зое клеенчатыйплащ, чтобы она накинула его поверх халата. Таня спросила, можно ли и ейпоехать с ними. Теперь раной занялись санитары. Гордон лежал белый как бумага.
– Лучше я вас довезу, – раздался из-за спины женскийголос.
Таня обернулась и увидела Шарлотту Коллинз. В ее глазах онане увидела осуждения, только благодарность. Таня кивнула. «Скорая» унеслась.Там для нее все равно не хватило бы места, к тому же Зоя не допустила бы, чтобыона стала свидетельницей его смерти, которую считала вероятным исходом. Нагоняяв машине Шарлотты «скорую», Таня рассказала, что видела днем вооруженногочеловека в горах, но Гордон посчитал, что он не представляет опасности.
