Среди владений Гиллема де Желлона, расположенных на северо-востоке Испании, были Пиренеи и древний регион Септимании, ставший Разесом. Между VIII и IX веками Разес был поделен на три графства: Каркассон, Нарбонн и Ренн. Вспомним, что княжество было населено многочисленными еврейскими колониями, которые в VI и VII веках поддерживали самые сердечные отношения со своими вестготскими правителями, а те были тесно связаны с арианскими христианами, так что их равно называли «готами» и «евреями».
Однако с 711 года положение евреев в Септимании начало серьезно ухудшаться. Дагоберт II был убит, а его потомки были вынуждены жить, скрываясь, в районе Разеса, вокруг Ренн-ле-Шато. Быть может, франкский трон был занят еще представителями боковых ветвей меровингской династии, но настоящая власть отныне была в руках майордомов, будущих Каролингов, которые, мало-помалу, создавали при поддержке Рима свою собственную династию. Некоторые вестготы, обращенные в католичество, начали преследовать евреев, которые тут же среагировали, открыв объятия маврам, новым хозяевам Испании.
Испанским евреям неплохо жилось при мусульманских законах, они занимали важные административные должности в таких городах, как Гренада, Толедо и особенно Кордова. Европейская торговля, получавшая живейшее одобрение, снова начала процветать, и живущие в гармоническом единстве иудейская и исламская мысль расцветали в атмосфере взаимного уважения и согласия.
В начале VIII века мавры перешли через Пиренеи и проникли в Разес, где они были хозяевами приблизительно с 720 по 759 год, недалеко от Редэ (Ренн), где, скрываясь, жили внук и правнук Дагоберта II. Разес, ставший в то время самостоятельным мавританским княжеством, со своей собственной столицей — Нарбонном, зависимый от Кордовского эмирата, мог, таким образом, стать основным пунктом начала нашествия на север, а затем на франкские территории, простирающиеся до Лиона.
Но Карлу Мартеллу, майордому и деду Карла Великого, остановившему продвижение врага, к 738 году удалось заставить мавров отступить до Нарбонна. Потом, напрасно попытавшись осадить город, прекрасно защищаемый маврами и евреями, он выместил злобу за неудачу на окрестностях столицы, которые он полностью опустошил.
Однако, в 752 году его сын Пепин Короткий заключил множество союзов с местными сеньорами, и франки стали хозяевами Восточного и Северного Разеса. Только Нарбонн еще семь долгих лет сопротивлялся их осаде — настоящий клин, вбитый в грудь каролингской власти, который необходимо было срочно выбить. Пепин и его последователи, сознающие эту слабость, попытались всеми доступными им средствами оправдать и узаконить свои действия. Они вступили в союз с выжившими членами свергнутой королевской династии, затем, как мы видели, придали новое значение церемонии коронования, благодаря ритуалу помазания, прерогатива на совершение которого принадлежала лишь Церкви, делающей королей. Но, как считают некоторые историки, у этого ритуала имелся и другой аспект: франкская монархия была лишь ответом, если не продолжением иудейской монархии Ветхого Завета — крайне интересная мысль. Действительно, почему Пепин, узурпировавший меровингский трон, захотел оправдать себя и свою династию с помощью символа, заимствованного из библейских времен? Не потому ли, что до него смещенная династия использовала тот же символ?
Итак, Пепин Короткий оказался перед лицом двух основных проблем: с одной стороны — упорное сопротивление Нарбонна, а с другой — необходимость устраивать свое новое положение согласно с его библейскими предшественниками. И тогда он разрешает обе проблемы, сообщает профессор Артур Цукерман из Колумбийского университета, подписав в 759 году договор с еврейским населением Нарбонна. Город признал его в какой-то мере последователем ветхозаветных царей и поддержал в борьбе с сарацинами; взамен франкский монарх даровал евреям Септимании землю и царя, отвечавшего их надеждам.
И в этом же самом году еврейское население Нарбонна резко повернулось против своих мусульманских союзников, уничтожило их и открыло ворота цитадели осаждавшим ее франкам. Спустя некоторое время евреи признали Пепина своим сюзереном, а он, в свою очередь, как и сообщал, основал в Септимании иудейское княжество, подчиняющееся только его власти, то есть практически самостоятельное. В Восточном и Северном Разесе был назначен король, который в романах назван Эмери или, согласно некоторым документам, Теодорих, или Тьерри, по крайней мере, с тех пор, как он занял свое место среди франкской знати. А Тьерри, или Теодорих, был младшим сыном Сигиберта V и отцом Гиллема де Желлона, формально признанным Пепином и халифом Багдадским как «принадлежащим к царскому роду Давида».
О Теодорихе известно немного, и мнения на его счет очень расходятся. Большинство считает его потомком Меровингов, а профессор Цукерман видит в нем уроженца Багдада, одного из багдадских «беженцев», потомков евреев, осевших в Вавилоне со времен плена. Если только, конечно, этот «беженец» из Багдада не имел ничего общего с Теодорихом и прибыл оттуда единственно, чтобы посвятить нового царя, а потом их перепутали, ведь, как говорит все тот же профессор Цукерман, «западные беженцы» имели кровь более чистую, чем восточные.
Кто же были эти «западные беженцы», если не Меровинги? И почему потомок меровингского рода был призван царем евреев, главой еврейской общины и членом царского дома Давида, как это было в случае с Теодорихом, если Меровинги, хотя бы частично, не были евреями? Разочарованные двойным предательством Церкви, освятившей убийство Дагоберта II и пришествие новой династии, не решили ли они сознательно отвернуться от Рима и связать себя вновь со своей древней верой, как это уже сделал Дагоберт II, женившись на Гизеле, дочери вестготского принца, носившего семитское имя Бера?
Как бы то ни было, став правителем еврейского королевства Разес, Теодорих, или Тьерри, доказал свою мудрость, женившись на Альде, сестре самого Пепина, тетке Карла Великого; в течение последующих лет он занимался только благосостоянием своей страны, увеличившейся за счет земель, дарованных Каролингами, и другими, принадлежащими Церкви, которые ему были пожалованы, несмотря на протесты папы Этьена III и его последователей.
Сыном Теодориха, ставшим в свою очередь, царем евреев, был Гиллем де Желлон, граф Барселонский, Тулузский, Овернский и Нарбоннский. Как и его отец, он был Меровингом, а также евреем, и к тому же царской крови, ибо его принадлежность к дому Давида была признана не только Каролингами и халифом, но и, несмотря на некоторую неуверенность, самим папой.
Еврейское происхождение Гиллема сегодня не оставляет никаких сомнений, несмотря на многочисленные попытки Истории заставить об этом забыть. Впрочем, ему был посвящен настоящий романтический цикл, где он фигурирует под именем Вильгельма, принца Оранского: он бегло говорит на древнееврейском и арабском языках, а его эмблема, идентичная эмблеме «беженцев» с востока — лев племени Иуды, который сам был предком дома Давида и, следовательно, Иисуса. Наконец, Гиллем, прозванный «кривоносым» или «крючконосым», даже во время военных действий всегда устраивался так, чтобы соблюдать субботу и иудейский праздник Святых Даров. По этому поводу Артур Цукерман справедливо замечает, что летописец, которому мы обязаны отчетом об осаде и падении Барселоны, по всем пунктам придерживается еврейского календаря: «Герцог Вильгельм Нарбоннский и Тулузский, — уточняет он, — командовал экспедицией, строго соблюдая основные законы иудейской религии. В этом ему была помощь и понимание короля Людовика».
