то, что видит. Мне кажется, я даже слышу, как нервно сглатывает при этом.
— Мир, рада была увидеться, но мне пора. Созвонимся, ладно?
Подруга заторможенно кивает.
— До встречи, Поль. Наилю и дочери привет. Как её, кстати, зовут?
Улыбаюсь. Поправляю сумку на плече рваными и дёрганными движениями.
— Маришка.
Развернувшись, направляюсь к выходу. Толкаю от себя дверь, жадно хватаю ртом воздух. Облегчение спадает с плеч тяжелым грузом и крошкой осыпается под ноги.
Не сказать, что в салоне собственного автомобиля становится полностью спокойно, но определенно чуть менее волнительно. Лучшее, что я могу сделать — это тронуться с места и подальше отъехать. Не обязательно домой. Можно просто покататься по городу и за его пределами…
Попав на оживленную дорогу, включаю музыку и заполняю тишину в салоне. Ладони липнут к рулю. С груди прорывается истерический смех.
Когда на лобовое стекло начинает мелко капать дождь, включаю дворники и сильнее давлю на газ.
Я знаю, что человек сам несет ответственность за совершенные ошибки и поступки, но так порой хочется найти виноватого. В данную минуту выбор падает на Сашу.
Если бы не он… Если бы не клеился ко мне и держал нейтралитет, как и предлагала, то ничего этого бы не было.
Сжимаю зубы до хруста, прибавляю скорость.
Если бы. Если бы. Ненавижу…
Остановившись на очередном светофоре, бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Почти не удивляюсь, когда вижу тачку со знакомыми номерами, только чувствую жар, собирающийся между лопатками.
Два раза подряд мигают фары. Я усмехаюсь и трясу головой.
Да сейчас… Пошел нахер.
Как только загорается зелёный — рвусь вперед и лавирую между густым потоком машин.
Пульс громко отстукивает в висках, надрывная романтическая песня отвлекает, а дождь напускается сильнее и заставляет дворники работать во много раз активнее.
Я разгоняюсь до максимально допустимой скорости и наивно пытаюсь оторваться. Саше похуй. Ему нужна я. К тому же, он твёрдо знает, что, если бы действительно захотела, то не позволила себя преследовать и свернула вовсе в другом направлении.
Выехав на загородную трассу, переваливаю за сотню. Для Журавлёва это ничто. Он тут же обгоняет и отрывается. Как только выдерживает нужную дистанцию, тормозит, включает аварийку и занимает целую полосу.
Да чтоб тебя!..
Мне приходится остановиться в нескольких десятках метров. Выйти на улицу, громко хлопнув дверью. Двинуться вперёд, ступая белыми кроссовками в грязные лужи и промокая до нитки.
— Ты приехал к Роману? Вот к нему и вали! А мне, пожалуйста, дай дорогу!
Активно жестикулируя руками, подхожу к Саше. Кажется, не просто кричу, а брызжу пламенем. Лицо Журавлёва при этом остается совершенно невозмутимым.
— Я к тебе приехал, Поль. И ты это прекрасно знаешь об этом.
Я выставляю вперёд ладони, когда Саша делает несколько решительных шагов навстречу. Вжимаюсь пальцами в твёрдую грудь, мну рубашку. Качаю головой из стороны в сторону. Взглядом прошу — не подходи, не надо.
Выдыхаю, смаргиваю.
Сама не понимаю как, но послабляю хватку. Недовольно хмыкаю, когда одна рука Саши опускается на мою поясницу, а вторая осторожно убирает мокрые пряди волос за ухо.
— Я соскучился, Полина. Пиздец как сильно. А ты?
Хочу фыркнуть в ответ, но не могу. Сдаюсь и сбавляю громкость до шепота:
— Ну что ты за дурачок такой, а?..
Я затаиваю дыхание. Поднимаю взгляд от татуировки и выше. Вижу, как в чёрных зрачках что-то опасно загорается и вспыхивает. И хотя разум твердит — бежать, сердце малодушно позволяет вовсе другое. Разомкнуть рот, почувствовать настойчивые мужские губы на своих губах. Скользнуть языком навстречу. Сплестись приятно и нежно, пуская острый спазм в низ живота и наливая его горячим свинцом до самого донышка.
Запустить пальцы в густые влажные волосы. Притянуть Сашу ближе. Вжаться в него всем своим телом. Ощутить вкус свободы, риска и полного безумия. Главное, не забыть потом остановиться.
Глава 66
— Будь так добр, отвернись.
Включаю максимум строгости в голосе.
Саша делает вид, что слушается, но на самом деле продолжает так же нагло пялиться на мою обнаженную спину, упираясь головой и плечом в дверной косяк.
На коже выступают мурашки. Я смахиваю их руками и понимаю, что даже спорить не хочу, не говоря о том, чтобы всерьез ругаться.
К тому же Журавлёв не раз видел меня голой. Чувствовал, трогал. Любил страстно и трепетно. Возможно, я обманываюсь, но верю, что как никогда и никого до этого. Подмечая каждую чёрточку, родинку или шрам, будто я на самом деле во всем для него особенная.
Избавившись от мокрой одежды, вешаю её на полотенцесушитель. Сверху надеваю чёрную свободную футболку и слегка путаюсь в вырезе. Она мужская — на много размеров больше. Но что самое главное — сухая и тёплая. И я перестаю, наконец, дрожать.
— Тебе идёт.
Саша блуждает взглядом по моим ногам и нехотя возвращается к глазам, наверняка считая, что вправе позволить себе это и многое другое, потому что я добровольно пришла на его территорию. Вероятно, зря, но о предполагаемых рисках предпочитаю не думать.
— Спасибо. Футболка пахнет твоей туалетной водой.
Хочу поинтересоваться: «Ты специально?», но прикусываю язык.
На красиво очерченных губах, которые полчаса назад я с упоением целовала под дождем, появляется лёгкая тень улыбки.
— И мой запах тебе идёт — можешь не сомневаться.
Я решаю, что всё-таки да.
Поправляю волосы, глядя в отражение зеркала. Вытираю осыпавшуюся под глазами тушь. Затем оборачиваюсь к Саше и прямо прошу:
— Можешь ненадолго меня оставить? Мне нужно высушить белье.
Не обязательно обладать навыками провидицы, чтобы примерно представить следующую шутку. Достаточно знать мужчину, с которым имеешь дело. И я знаю. Порой кажется, что ответы Журавлёва я в принципе могу просчитать на много шагов вперёд. Не то что Наиля.
— Зачем? Вдруг снова промокнет?
На языке крутится колкость, но
