есть у меня шанс успеть с сертификатом психолога это сделать, – я решила перевести наш зашедший в тупик разговор в шутливый тон.
– Вот бесполезно с тобой разговаривать, ты словно не слышишь меня, – полезла она в сумочку с логотипом известного бренда, выудив в ней яркую помаду и маленькое зеркальце. – Ты мне скажи лучше, что делать будешь, если обанкротишься в назревающей масочной ситуевине? – спросила она, тщательно подводя губы помадой. – Вот как такую красоту прятать в этот намордник, вот где беда, – продолжила она, оглядывая в крохотное зеркальце свою проделанную работу по макияжу.
– Буду работать онлайн, – ответила я и сунула ей свою визитку в руку. – Там мой сайт указан, посмотри, если интересно будет.
– Уже и визитки, и сайт сделала! Как бы ни пришлось снимать картины со стен в ближайшее время, – бросила она, вставая с кресла.
– Не переживай, мне всегда есть где их повесить, – обняла я ее, прощаясь и понимая, как это сложно радоваться чужим начинаниям.
Закрыв за ней дверь, я осторожно поправила висевшую на стене моего маленького кабинета чуть съехавшую в сторону картину.
Я уже не помню, когда точно приобрела на Flohmarkt148 две картины с изображением носорога и ежа. В памяти остались продавцы. Это была очень пожилая семейная пара. Они стояли чуть поодаль палаток с товаром и, выставив перед собой картины, пытались продать свой товар. Эти двое пристально вглядывались в лица проходящих мимо, словно картины были живыми щенками на рынке, и их нужно было пристроить обязательно в добрые руки. Я не сразу увидела изображение на картинах. Я увидела этих стариков, бережно державших репродукции. Судя по состоянию картин, они не один год жизни сопровождали этих людей, и потому старики избирательно искали нового хозяина для их «сокровищ». Я подошла к ним и поинтересовалась ценой. Они подробно расспросили все, что возможно было узнать о будущей жизни картин у новой хозяйки с уточнениями о размещении и условиях содержания: далее от солнечной стороны, так как общение с солнечными зайцами не приветствуется для картин, также не желательно наличие влажной стены, уедут ли они в Россию, и, если уедут, где будут находиться, и какая будет ждать их стена, в каком помещении, и так далее. Убедившись в благонадежности будущей хозяйки, картины были заботливо упакованы в старые газеты, обвязаны для удобства бечёвочкой и торжественно мне вручены. Пройдя пару шагов и обернувшись, я увидела, что пожилая пара не сдвинулась с места и смотрела мне вслед. Заметив, что я обернулась, они стали махать мне, я им помахала в ответ. Сильнее прижимая картины к себе, я ещё несколько раз оборачивалась и махала им, махала так, как махала бабушке и дедушке из вагона поезда, уезжая до следующих летних каникул. Картины всегда висят в любом пространстве моего передвижения, очень гармонично занимая место со мной рядом. Они не являются исторической ценностью и не являются финансовым объектом для восхищений знатоков антиквара, в этом смысле они просто картины, без исторической родословной. Но они всегда вызывают у моих клиентов и друзей самые положительные эмоции, несмотря на свой незатейливый сюжет. Многие просят сделать фотографии носорога и ежа, которые изображены на картинах. Чаще выбирают изображение кого-то одного, больше везёт в предпочтениях ежу. И тогда я вспоминаю главное условие покупки картин – они продавались только вместе, так как висели много лет рядом друг с другом. Каждая онлайн сессия начинается или заканчивается акцентом на этих картинах, и каждый раз я с удовольствием рассказываю историю покупки картин, вспоминая предыдущих владельцев Носорога и Ежа и получая в ответ улыбки людей.
***
Райхенау, декабрь, 2020 год
Ни одно время года так не волшебно, как зима. В такую погоду хочется завернуться в теплый и уютный плед, грея руки о горячую чашку с чаем, зажечь свечи и слушать старую пластинку с чудом сохранившегося и привезенного из последней поездки в Россию патефона деда, наслаждаясь созданной атмосферой, наблюдать, как засыпает за окном Боденское озеро.
– Хюгге? Это секрет счастья по-датски? – переспросила я младшую дочь.
После работы в кардиологическом центре Юлия заехала навестить нас. Как обладатель сертификата о прививке, она имела возможность игнорировать введенные карантинные меры предосторожности в условиях комендантского часа.
– Это смешное датское слово, которое означает способность ценить обычные удовольствия жизни и наслаждаться моментом. Знаешь, как датчане говорят: «Как hyggeligt будет собраться вместе», «Какая hyggelig вечеринка!», «Было так hyggeligt тебя встретить!», «Хочу провести с тобой время hyggelig», – увлечённо рассказывает дочь, расставляя на обеденном столе кофейные чашки.
– Выходит, хюгге, по определению, «не пишется, а чувствуется»? – уточняю я у дочери.
– Хюгге – это способность ценить обычное в любые времена, невзирая ни на что, – дочь бережно вытащила из обветшавшей бумажной упаковки старинную пластинку, достала из патефонной коробки ручку для завода и, вставив ее в отверстие сбоку, стала аккуратно вращать по часовой стрелке. Этому когда-то учил ее мой отец, привезший родовой раритет для внучек в Москву. – Тут штука такая с этим хюгге, – Юлия отогнула звуковую трубку и опустила мембрану с тонкой иглой на патефонную пластинку. По комнате разлился звук гавайской гитары, кружась эмблемой флага с серпом и молотом и надписью «Наркоммаш». – Чем больше блеска и роскоши, тем меньше хюгге. Шампанское и устрицы могут выражать многое, но определённо не хюгге, – размышляла вслух дочь, зажигая большую ароматическую свечу на столе.
По комнате поплыл запах ванили, корицы и пряностей, смешиваясь с ритмами гавайской гитары.
– Вкус хюгге тебе знакомый: если чай, то с мёдом; если выпечка, то с домашним джемом, – перечисляла дочь, намазывая блинчик вареньем, сваренным из собранных нами с ней ягод ежевики в одну из осенних прогулок вдоль озера. – У хюгге есть свое звучание. Это потрескивание горящих дров, которые стреляют маленькими искорками. Есть и эксклюзивные, слышные только в тишине: стук капель дождя по подоконнику, гул ветра за окном, шелест деревьев, скрип деревянных половиц, – эмоционально рассказывала мне дочь.
Было видно, что ее недавняя поездка в Данию произвела на нее масштабное впечатление.
– Есть и запахи у хюгге, которые переносят в прошлое, туда, где было очень хорошо, уютно и безопасно. Аромат сирени, что росла у нас за окном брянской квартирки, я всегда ловлю этот запах, запах от деревянных дощечек под нашими чашками, – дочь вытащила из-под своей чашки деревянный кружочек и быстро поднесла к моему лицу. – Правда ведь пахнет нашим московским двориком после летнего дождя или, скорее, битцевским парком?
– Ты же была ребенком, так хорошо запомнила?
– Как можно забыть запах новогодней ёлки, маминых
