тебя!»
Нас окружила почти непроглядная тьма, и где-то сверху робко, словно извиняясь, подмигнул первый голубой отблеск.
Может, я не могу подобрать слова, потому, что слова здесь не помогут?..
Я притянул его к себе и поцеловал – так, словно мы снова были первый раз вместе и нас впереди ждала вся жизнь, а не холод вечности… солёный привкус на губах… опять позорно плачу?
«Я люблю тебя, Джэд. Мы всегда будем рядом. Только мне очень жалко, что мы никогда больше… так, как в той спальне…»
«Ты же знаешь, я терпеть не могу слёз!»
«Сам сказал – Саор погиб… Можно хоть поплакать напоследок?!»
«Нет! Нельзя! Никаких «напоследок»! Ты прав – дверь нужно закрыть! Я тоже люблю тебя – и буду любить – много раз, все тысячи будущих лет, понял?!. Только не реви!»
Он бывает очень убедителен, мой Синеглазый… настолько, что отступает даже тьма. Мир тихонько, чуть ли не со скрипом начинает возрождаться… Свет Сэрбэл! Как ты прекрасен! Нет ничего восхитительней Эриэжа, и Оржа – сердца Саора!.. Мы стоим, прижавшиеся, в Большом Зале, а вокруг нас растерянные, поднимающиеся люди и разумные…
– Вы только посмотрите на них! – сквозь слёзы стонет Илина. – Мир рушится, а они себе целуются!
Эх, Видящая, знала бы ты! Хотя… Тор скоро объяснит. Вон как глядит и… сдурел совсем?! На колени перед Джэдом?
– Папа, спятил?! Поднимись немедленно! А ты, – гневно смотрит на меня муж, – что ржёшь?!
– Представил, как мы выглядим со стороны. Пара целующихся озабоченных подростков…
«Возбуждённых!» – усмехается Дэйкен.
– И это тоже… Своим желанием мир спасли.
– Иди ты к чёрту, Дэрэк!
– Только вместе с тобой! К чёрту, к звёздам, а лучше в спальню. Только пусть Обряд завершится. Стэн! Целуй жену скорее! Пока опять что-нибудь не рухнуло, не сорвалось и не покатилось…
– Папа, не рискуй, благословляй их немедленно! – Синеглазый не шутит. – И, будешь ещё миры творить, – постоянную Эйга не в кольцо, а в знак бесконечности складывай… Халтурщик!
Судя по стыдливо сопящему Тору, мой муж упрекнул его в незнании таблицы умножения. Магия…
– Подумать только, – вздыхает Эльги, – нашу доченьку даже мироздание не выдержало…
– Мэль, – серые глаза Илины подозрительно блестят, но голос по-прежнему весел, – помнится, ты всегда хотела, чтобы Обряд твой стал самым исключительным в мире. Видимо, тебя услышали!..
– Доченька, – с чувством подхватывает Джэд, – королева моя наследная, магиня великая, ты в следующий раз, когда будешь мечтать, чтобы твой Обряд весь Саор запомнил, слова подбирай поосторожнее, ясно?!!
– Ясно! Всё, я венок бросаю!
Короткая дуга – и сплетённые цветы оказываются в руках Ариэль.
«Джэд, негодник!»
«Дэрэк, я ни при чём! Хочешь, поклянусь?»
Да верю я…
– Знаешь, Синеглазый, – задумчиво говорю я, бесцеремонно приводя в порядок его растрёпанный вид, отчасти результат чуть не случившейся гибели мира, большей же частью – моих стараний его расшевелить – теперь Саор точно станет считать, что с тобой ему ничего не страшно. Ни конец света, ни…
– Хватит ворчать! – решительно отбивается он. – Пошли!
– Куда?
– Дверь запечатывать!
Судя по тому, как благоговейно, но настойчиво подбираются к нам все присутствующие в Зале, с непередаваемым восторгом и трепетом взирая на настороженно оглядывающегося короля, я понимаю, почему ему так не терпится удрать. Прежде, чем это восхищение перейдёт в открытое преклонение и шквал благодарности. И позволяю ему скрыться, прихватив меня с собой.
Мы в башне принца Соледжа. Я кошусь на дверь бывшей жены.
– Нет её, – немедленно откликается Дэйкен. – Дэрэк…
– Что?
– Неправильно будет… закрыть дверь просто так. Мы там кой-чего недоделали.
– Чего?
– Да что ты все вопросы глупые задаёшь?! Конец мира, что ли, на голову повлиял?!
«Я отдался тебе тогда не полностью… Не хочешь довершить?»
Создатель! Хочу! Очень хочу!
Он делает шаг…
– Постой. Тогда уж всё совсем правильно сделаем!
Я подхватываю его на руки и переношу через порог.
– Дэрэк, дурной! Так же только с девчонками поступают!
«Сам дурной… ты же отдаваться будешь…»
– Потом к нам пойдём, я тебя перенесу, – шепчет он, уложенный мной на кровать.
Потом – всё, что угодно. А сейчас… Я раздеваю его, медленно, старательно сдерживая себя. Ловлю себя на мысли, что ищу разницу – между тем, что помню и что вижу сейчас. Шестнадцать лет… Он стал ещё прекраснее. Свободнее, раскрепощённее. Его тело подаётся мне навстречу привычно и бесконечно волнующе…
«Твои руки стали увереннее…» – его шёпот возбуждает до крайности.
«Только руки?»
«Всё…»
Изящная линия спины и изгиб шеи. Водопад блестящих волос. Мой! Сладкая-сладкая судорога – и вспышка двойного блаженства.
Теперь – до конца.
– Я уже спрашивал тебя… тогда и недавно…
– Нет, Дэрэк. Ни о чём не жалею. Если это наслаждение и называется извращением… мне плевать, раз это даришь ты.
Мне остаётся только внутренне улыбнуться.
Одни чувства. Одни мысли. Одни слова.
– А дальше помнишь?
Мой муж улыбается мне озорно и открыто:
– А это – дома. Когда я тебя приволоку!
Мальчишка, подросток, сорванец… Когда я увидел его, сурового и язвительного, бесстрастного и сдержанного, разве мог я подумать, что этот красавец, этот полубог станет моей любовью, судьбой, жизнью! Что я растворюсь в синеве его глаз, что весь мой мир уместится в его ладонях! Что моё имя он будет шептать на пике удовольствия, и ради этого счастья я буду жить…
– Дэрэк, ты чего такой… словно сейчас повторно замуж позовёшь.
– А я тебя и первый раз не звал! Это ты мне предложение делал!
– Ну, так позови… а то у тебя лицо такое…
– Нежное?
– Глупое!
Схватить его в охапку, как есть, раздетого, прижать к себе, запустить руки в эту чёрную гриву, запрокинуть голову, заставить смотреть в глаза:
– Ты самый несносный, мерзкий, непредсказуемый парень на свете! Как меня вообще угораздило связаться с тобой – и в переносном, и в буквальном смысле! Чтобы всю жизнь отвоёвывать тебя – от влюблённых девиц, от ревнивых мужей, от опасностей, от смерти… Просыпаться среди ночи и со страхом прислушиваться – рядом ты или тебя опять черти в пекло уволокли! Что, ну что ты можешь сказать в своё оправдание?!
– Пойдём дверь запечатаем… раз уж ты мне предложение делать не хочешь!
Я не знаю, плакать ли мне или смеяться. Мне тридцать семь лет. Я принц Соледжа, Правитель Саора. Бессмертный. Отец наследного принца и уже правящей принцессы Корха. Муж этого наказания за все мои ошибки и проступки, вольные и невольные. Одна фраза которого превращает все мои величественные порывы в милую семейную перебранку.
Спасибо, мама… За то, что на помощь своему приёмному сыну ты позвала этот синеглазый ураган, превративший моё безбедное существование беспечного студента и бабника в нескончаемое приключение и легенду, сказку и кошмар одновременно…
– Вставай, чучело. Сам оденешься?
– Как раздевать, так всегда пожалуйста, – ворчит моя любовь. – А как одеваться – так сам… Дэрэк… ты мои штаны не видел?
Я поворачиваюсь к нему разгневанный – и упираюсь в наглую улыбку этого обормота, сидящего со штанами в руках… Напомнил, называется! Моя ярость тает без следа. Я тихо сажусь у его
