будет вернуться.
– Тайя Дикарка, прости, что не смог уберечь тебя, – сказал молодой человек, установив валун на могилу девочки. – Я клянусь, что буду искать твоего брата Нуги, пока не найду или погибну. Если мне повезёт, то я стану заботиться о нём до конца жизни. Уверен, Нуги вырастит таким же храбрым и добрым, как его сестра.
Чтобы сбить нахлынувшие слёзы, Ратмир быстро впрягся в повозку, где спала Люция, и побежал в город. Скоро невеста проснётся. Нужно дождаться пробуждения, а потом помочь Пурелию.
Отбегая от маленького кладбища, скрытого в леске за косогором, Ратмир не заметил, как толстый мужчина бежал к полянке. Несмотря на комплекцию, родовая сила поддерживала ровное дыхание толстяка.
– Мортус, я так и знал, что ты не возьмёшь лошадь, – крикнул барон на бегу.
– Мой покровитель?
– Твой, твой, – Бадьяр подбежал к казнахрону и оглянулся. – Правильно, в таком редком лесочке лошадь не спрячешь. Лукоса ждёшь?
Казнахрон растерялся.
– А как вы…
Барон не дал договорить и вонзил клинок в грудь казнахрона.
– Знаешь, это даже забавно, – улыбался барон, смотря, как Мортус корчится на земле. – Ты считал себя теневым властителем города, а оказалось, что тобой манипулирует тот, кого ты воспринимал, как куклу. Но ничего. У нас с тобой много общего. Ты любишь власть, и я люблю власть. Ты любишь оставаться в тени, и я не люблю высовываться. А ещё мы с тобой, в отличие от Гидона, дорожим легальными убийствами. У меня, например, осталось одно до конца недели, – барон достал из сапога второй клинок. – Ну, ну. Не дёргайся. С лезвием в груди ты ничего не сделаешь. Любая моя рана быстро заживёт, а убить сил не хватит. Смирись Мортус Идилий Кат. Сейчас я подарю тебе главное отличие. Я буду жить, а ты умрёшь.
– Ратмир? Я не ошибся?
Гидон перешёл через улицу и подошёл к молодому человеку, сидевшему в дорогой повозке напротив дома барона.
– Нет, вы не ошиблись. Рад, что воевода запомнил моё имя, – поклонился Голяшка.
– Я слышал, на вас напали.
– Это слухи. Со мной, как видите, всё в порядке.
Оба спокойно смотрели друг на друга, не вспоминая произошедшего накануне. Так сложились обстоятельства, что мужчин устраивало текущее положение.
– Приглашены к барону?
– Нет, что вы. Я простой каменщик. Сопровождаю благородных дам. Они зашли в лекарню перед длинной дорогой.
– Уезжаете?
– Придётся. Я человек подневольный. Наняли, вот и сопровождаю, – пожал плечами Голяшка.
Гидон ничего не ответил и вернулся к дому Бадьяра. Наконец, ко входу привезли стражника. Зачарованный через налокотник в королевский день мужчина не вернулся к нормальной жизни. Стеклянные глаза и мычание вместо слов. Стражника заклинило. Его садили, он сидел. Его ставили, он стоял. Никаких эмоций, ожившая статуя.
Воевода завёл стражника в зал. У входа их встретил Пурелий.
– Блестяще! – он подлетел к бесчувственному мужчине и начал шептаться с ним, показывая на Гидона пальцем, приняв стражника за воина. Или сделал вид, что принял. – Вы посмотрите на этого идиота, уважаемый воевода. Вы правы, он выглядит, как болван! Глаза такие… Уу… А лицо? Вы знаете, вымя коровы по сравнению с этой рожей…
– Пурелий, я здесь.
Книгочей комично дёрнулся и замотал головой, бегая глазами с воеводы на стражника и обратно. Потом ойкнул и кинулся извиняться.
– Ой-ой-ой! Как же это? Простите, уважаемый воевода! Умоляю простите! Тут так тёмно, – щурился от яркого света Пурелий.
Гидон повёл стражника к остальным. «Они так похожи!» – прошептал одними губами за спиной воеводы Пурелий, обращаясь к присутствующим. Барон хрюкнул.
По среди зала стояло шестнадцать стражников. На троне расположился барон. Рядом поставили широкое кресло для Эльзы. Наложница пыталась спать, но барон будил её шлепками и насмешками. Из властной четвёрки присутствовали Гидон и зельевариус Шорох. Барон заявил, что Веста Кнут по прежнему больна, а Мортус отошёл. Однако Бадьяр не сомневается что казнахрон, сделал ударение на статусе барон, обязательно появится к ужину. Толстяк, очевидно, уже выбрал нового человека.
– Костоправ Давлей Болтун и его очаровательная жена Шанежка Косая! – прокричал Пурелий, когда пара вошла в зал. – Как я рад, что вы присоединились к моему скромному ужину. Ничего, что мы одни? – книгочей обернулся и комично вздрогнул. – А нет! Мы же не одни! Ха-ха-ха. Вот сюда, прошу сюда. Нет, нет. Даму в центр. Давлей, садитесь рядом с бароном.
Шанежка стояла в центре зала, угрюмо рассматривая собравшихся. Пурелий запел.
– Беленький зайчик, попляшем вдво-йо-оом. Вместе попрыгаем и запо-йо-оом. Раз, два, три! Раз, два, три! И запо-йо-оом, – книгочей повторял одну и ту же строчку, дрыгал сапожками и нарезал круги вокруг повитухи.
Барон захлопал в такт песни. Он качал головой и легонько шлёпал Эльзу, пока та жалобно не простонала:
– Ну, бароша.
– Слышали? Я бароша, – расцвёл Бадьяр.
Все остальные молчали. Шанежка по прежнему угрюмила.
– И запо-йо-оом, – закончил Пурелий и резко сменил тон. – У нас есть свидетель, уверяющий, что именно вы, Шанежка Косая, подходили к нему, когда произошло покушение на знать.
