назвать имя какого-либо другого рысистого коннозаводчика, который бы так настойчиво и последовательно осуществлял свою идею и достиг бы столь же блестящих результатов.
Граф умер в разгаре своей успешной коннозаводской деятельности. Исключительно интересные переплеты родословных и имен с точки зрения инбридинга, накопления крови и скопления имен кобыл-родоначальниц уже были налицо. Все это было так интересно и сулило такой блестящий результат, что нельзя не пожалеть о том, что Рибопьеру не суждено было это довершить так, как он задумал. Я не могу, конечно, утверждать, но склонен думать, что если бы судьба даровала графу еще каких-нибудь десять лет спокойной творческой работы, то именно его завод скорее других получил бы американские результаты с орловским рысаком. Пусть именно эти строки послужат венком на могилу графа Георгия Ивановича Рибопьера, талантливого коннозаводчика, выдающегося деятеля в области спорта и кристаллической чистоты человека, расположением и дружбой которого я имел счастье пользоваться на моем жизненном пути.
Завод Ф.А. Терещенко
Мое увлечение знаменитым хреновским производителем Полканом 3-м и всем его выдающимся потомством началось очень давно, еще со школьной скамьи. Я был в третьем классе гимназии, когда мое детское воображение было заинтриговано значением слова «Полкан». Недолго думая я задал учителю русского языка вопрос, что оно означает. Тот спросил, почему именно интересует меня это слово. Я объяснил, в чем дело. Учитель сделал мне выговор – мол, вместо того, чтобы хорошо учиться, я думаю только о лошадях и задаю ему праздные вопросы. «В следующий раз вы будете наказаны», – добавил он.
Прошло несколько дней, и, к большому моему удивлению и удовольствию, после классов тот же учитель, отозвав меня, сказал, что Полкан – имя собственное и упоминается в старых былинах. Он процитировал строку, которая навсегда врезалась мне в память: «Полкан богатырь, сын Иванович». Затем он сказал: «Несомненно, интересующая вас лошадь названа в честь этого богатыря». Я считаю это объяснение верным и полагаю, что знаменитый хреновской Полкан был назван в память знаменитого богатыря времен Владимира Красное Солнышко.
Н.Е. Сверчков. «Сокол на ходу». Картина 1846 г.[28]
Н.Е. Сверчков. «Полкан»[29]
Уже тогда я из всех производителей Хреновского завода первых времен его существования облюбовал этого жеребца и стал тщательно изучать его заводскую деятельность. В то давно прошедшее время мое увлечение Полканом 3-м было чисто интуитивное. Позднее, по мере изучения этой линии, я ясно увидел, что чутье меня не обмануло: Полкан 3-й был действительно необыкновенной, прямо-таки феноменальной во всех отношениях лошадью. Я до сих пор остаюсь верен Полкану 3-му и неустанно продолжаю изучать и собирать материалы о нем и его потомстве. За тридцать пять лет я собрал богатейший материал и собираюсь обработать его для печати.
Моим фаворитным жеребцом был Полкан 6-й, внук Полкана 3-го, а среди потомства Полкана 6-го я отдавал предпочтение его сыну Полканчику и внуку Потешному. Потешный был моим кумиром, о нем я часто думал, говорил и писал. Свои симпатии я перенес на его потомство, из всех сыновей Потешного моим любимцем был Бережливый. Это имя я избрал своим псевдонимом. Заводская деятельность Бережливого почти целиком протекала на юге, в Киевской губернии, у Ф.А. Терещенко. Мальчиком в Одессе, потом юношей там же, а также в Киеве и Елисаветграде, куда я ездил иногда с отцом, я видел детей Бережливого, много слышал легендарных рассказов о красоте этой лошади, и всё это так подогрело мой интерес к Бережливому, что я стал мечтать о поездке на завод Ф.А. Терещенко. Осуществить эту поездку мне удалось, когда я был в шестом классе кадетского корпуса, то есть в 1898 году. В то время мне было семнадцать лет, и я получил от отца деньги и разрешение ехать в Киевскую губернию.
Я, конечно, знал, что Бережливый уже окончил свое земное существование и пал в заводе графа И.И. Воронцова-Дашкова, а Ф.А. Терещенко умер и завод его находится в большом упадке. Тем не менее я поехал туда. Это было своего рода паломничество. Я предпринял эту поездку с таким же трепетом и благоговением, как человек, отправляющийся к святым местам. Когда я, подъезжая к имению Терещенко, впервые увидел конюшни, где стоял Бережливый, сердце мое учащенно забилось, я готов был выпрыгнуть из тарантаса, лишь бы поскорее увидать уцелевших потомков знаменитого жеребца.
Увы! Как я был разочарован тем, что услышал и узнал там! Это было так давно, что многое изгладилось из моей памяти, а на многое по молодости лет я не обратил должного внимания или же дал ему неверную оценку. Потому я приведу здесь лишь интересные данные о лошадях покойного Ф.А. Терещенко, сообщу историю создания завода и все, что я знаю о Бережливом. Так как опись завода Ф.А. Терещенко была напечатана всего один раз – по сведениям на 1 марта 1889 года, то она не дает полного представления о составе этого замечательного завода. Чтобы восполнить пробел, я расскажу о заводской работе лучших производителей и тех заводских маток, которые прославились благодаря заводу Терещенко во всероссийском масштабе. Для этого я воспользуюсь целым рядом сведений из заводских книг, а также имеющимися у меня богатыми материалами.
Не могу ручаться за полную достоверность того, что сейчас сообщу о возвышении рода Терещенко, но я слышал об этом от людей, заслуживающих доверия.
Артём Терещенко был в свое время пастухом при отаре овец. Однако был малый способный, стремившийся к обогащению и достигший его. Сколотив всеми правдами и неправдами небольшие деньжонки, он обосновался на хуторе возле города Глухова и там вел хозяйство и торговал скотом. У него было три сына: Никола, Фёдор и Семён. Никола Терещенко является создателем всего колоссального состояния семьи. Он, по отзывам всех знавших его лиц, был человеком гениальным. Злые языки говорили, что во время Севастопольской кампании он очень разбогател на фальшивых деньгах, ловко их сбыл и пошел в гору. Но лично я считаю этот слух неверным, вызванным завистью к непонятному, прямо-таки сказочному обогащению. Я опровергаю это гнусное предположение, потому что в свое время то же самое говорили про одного соседа моего отца, богатейшего человека, исключительно порядочного. Не могло быть и речи, чтобы он разбогател таким путем. Всё его богатство было приобретено на глазах у моего отца. Так или иначе, но именно после Севастопольской кампании началось феерическое обогащение Николы Терещенко. Вскоре Терещенки стали богатейшими людьми в юго-западном крае, их имя стало прямо-таки
