Буддист там, наверное, уже Новый-преновый Завет пишет про то, как брат пошел на брата и всех нас скоро смоет потопом из крови жертв человеческой алчности, которая не отмирает даже в дни апокалипсиса. Неужели чтобы ее истребить нам необходимо вымереть? Как же не хочется в это верить, но вот я стреляю в живых людей и собственным примером доказываю, что игра за престол никогда не прекратится. Меняются игроки, меняются декорации, но амбиции, чувство превосходства, гордыня, зависть никогда не сходят с шахматного поля, они как черно-белые клетки, по которым ходят фигуры: одних уничтожают, другие побеждают, но поле остается неизменным, партия заканчивается и все начинается сначала.
И это мой ад, в котором я всеми силами не хочу оказаться: снова и снова брать винтовку в руки и становиться частью новой игровой партии, убивая людей тысячами только ради того, чтобы доказать, что я права. Не хочу я достигать целей такими жертвами, они слишком дорого стоят! Ничто на свете не может, не должно равняться целой жизни! Ни человеческой, ни животной, никакой! Жизнь бесценна! Нет ей эквивалента! И как только мы пытаемся ее оценить, как только хладнокровно заключаем человеческую жизнь в единицу счета потерь, мы топим себя в еще большей жадности, руша границы для нее, позволяя ей расползтись по всему миру, как чума, и навсегда закрывая райские врата для себя.
Только что моя пуля попала точно в глаз солдата, заставив меня задержать дыхание от раскаяния, которое я даже не успела сдержать. Оно выпорхнуло из меня, точно юркий воробей, которого и пристрелить рука не поднимается! Сумбур вопросов в голове: что я наделала? Почему? Как так получилось? Неужели нельзя решить все без жертв? Солдат исчез из моего прицела, упав на пол. Умер? Ранен? В состоянии боевого бреда, когда сознание носится как угорелое внутри мозга, взбудораженного витающей в воздухе смертью, мое воображение рисовало картины того, как я наматываю толстую стальную цепь на сверкающие переливами золота дверные ручки райских врат.
Но я задушила не вовремя проснувшуюся во мне человечность, потому что ею воспользуется враг и тут же отправит меня в ад. А я очень хочу отсрочить мой визит туда!
– Черт! Шустрые же они! – выругался Антенна.
– Они все прибывают! – кричала Вьетнам.
– Надо пробираться к воротам! Только время тут теряем! – подхватил Фунчоза.
– Калеб, уходите! Мы задержим! – крикнул Вольт.
– Дело говорит, Калеб! Валите! – поддержал Электролюкс.
Наши два десятка рядовых держали оборону стойко и неприступно, но если мы заведомо поклялись не убивать никого, то солдаты Крайслера воспитывались в духе «безжалостно ломать кости всем, кто не твоего поля», а потому разили наших солдат в самые уязвленные места – сгибы суставов и шея.
– Рок! – крикнула я, когда моего новобранца, лишь три месяца как вступившего в отряд Маяк, зацепило в колено, отчего он упал и стал извиваться от боли на полу, схватившись за ногу и рыдая во всю глотку – ранение в колено одно из самых болезненных. Кровь хлыстала темно-красными ручьями, заливая все вокруг и ярче всего остального доказывая резко растущее напряжение, сокращающее наши шансы добраться до гребанной уродливой чернокожей принцессы в замке, охраняемом драконом. Ох, придушу я эту суку за моих ребят!
– Калеб! Валите уже! – крикнул Антенна, готовый прикрывать нас собственной грудью.
Тут свалило с ног и Лизу – еще один рядовой Маяка, она попыталась быстро вернуться в строй, движимая разгорячённой адреналином кровью, который оказывал на организм гораздо более быстрый эффект нежели импульсы нервных окончаний. Они лишь спустя пару секунд донесли до мозга Лизы факт того, что она задыхается. Пули попали в броню, прикрывающую солнечное сплетение, и это выбило воздух из легких, отчего Лиза начала делать рваные вдохи.
– Ну уж нет! Ты нам еще нужен! – Вьетнам в буквальном смысле взяла Антенну за шиворот и потащила прочь от его сержантов, оставшихся посреди Зоны Браво прикрывать своего командира, как самые преданные солдаты.
А Фунчоза уже зарядил гранаты, чтобы пробить проход в живой стене, стоящей на пути до ворот в генеральский отсек. Он был уже всего в сотне метров от нас, там, за углом!
– Фунчоза! Одну! – крикнула я, зная любовь этого психа к огневой мощи и насилию.
Не хватало нам еще похоронить здесь себя, полностью оторвав от всех возможных выходов из отсека.
Фунчоза злостно посмотрел на меня, словно я ему праздник прервала, но пришлось ему согласиться. Мы больше не можем рисковать сдохнуть под обвалами.
– Вежливо предлагаю всем прижать жопы к полу! – крикнул Фунчоза и выстрелил гранатой точно в блокпост бойцов.
Лежа на бетонном полу, впитывающем кровь Рока, я слушала знакомую мелодию из криков раненных солдат, которых изрезали острые металлические осколки. Я мысленно молилась, чтобы их ранило, но не убило. Но ранило так, чтобы они не смогли больше автомат держать. Да, это было бы идеально. Эй судьба, рань их, пожалуйста, легонько в пяточки, в ручки! Бред детской наивности еще не вымер внутри моей надежды на лучшее.
Фелин просканировала потонувший в бетонной пыли блокпост и сообщила:
«Чисто»
– Вперед! – заорал Фунчоза, не желающий терять ни секунды в образовавшемся проходе. Солдаты Крайслера могли набежать в любой момент и создать очередной блок.
Я поднялась с пола и рванула вслед за Калебом, Вьетнамом и другими представителями Васаби, Маяка и Теслы, убегающими вглубь тумана, пока первая группа прикрывала наш отход.
Мы оставили прежнюю осторожность, с которой начинался весь план, и неслись сломя голову, махая винтовками перед собой. Я была быстрее всех и уже обогнала товарищей, желая поскорее добраться до генеральского отсека. Главное – взять в окружение самого Генерала. Имея его в своем рукаве, как козырь, все это кровавое безумие в военном блоке остановится за секунду. Дуло у виска Генерала поможет нам всем спасти сотни солдат этим утром.
«ВНИМАНИЕ: засада справа… просчитываю варианты», – предупредила умница Фелин.
Радио-радар, сканирующий стены, рисовал узнаваемые силуэты, поджидавшие нас за поворотом, Фелин рассчитывала расстояние, угол атаки и уже рисовала прицел на еще не до конца сформированных тенях, которые через две секунды превратятся в реальных бойцов, а через три – в валяющихся на полу реальных бойцов.
Ворота в генеральский отсек слева охраняются отрядом Крайслера, засада ждет справа, желая окружить со всех сторон. Но у нас была Фелин, которая, как самая справедливая мама, дала каждому Падальщику по конфетке Крайслера.
Я бежала одной из первых, и Фелин выделила мне бойца для поражения, красный крестик точно остановился на его груди, и я выставила винтовку вперед, прикидывая, куда направить дуло.
И тут буквально за долю секунды до того, как мы вынырнули из-за угла, чтобы завалить последний живой барьер и преодолеть последние тридцать метров до двери Генеральской Зоны, радар засек какую-то странную тень, похожую на маленький мяч, летящий точно в нас по ровной дуге. Слишком поздно я поняла, что представлял собой этот мяч.
