— Слава конунгу! — крикнул чей-то задорный голос, и воины дружно поддержали, колотя рукоятями мечей в щиты:
— Слава! Слава!
— Рано еще, — ответил Хаук, когда шум стих. — Вот вернемся домой с победой, тогда и восславите! А сейчас все за мной! Факелы погасить…
Они вышли в ночь. Во дворе замка было темно, клочьями плыл насланный Арнвидом колдовской туман. Неба не было видно, и даже море молчало, словно вместе с викингами участвовало в побеге.
С высоты стены видна была черная пасть рва, а за ней — силящиеся пробиться сквозь туман огненные цветки костров в рыцарском лагере. Оттуда доносились разговоры, изредка звякало оружие, время от времени темные фигуры закрывали огонь.
Веревки упали с легким шорохом. Викинги один за другим соскальзывали по ним, исчезая во мраке. Ивар до того момента, пока земля не ткнулась ему в подошвы, успел ободрать ладони еще раз, но ему было уже все равно.
Он поспешно отошел в сторону, освобождая место для следующего.
Раненых, кто не мог спускаться сам, в том числе и Эйрика, по одному спустили в петле. Седовласый воин не переставая ругался шепотом, кляня собственное бессилие.
Из разверстого рва остро и сильно пахло могилой.
На ту сторону перебрались быстро, и в этот момент в окружающем мире что-то изменилось. Зло и пронзительно свистнул в вышине ветер, и туман, что доселе был неподвижен, как парное молоко, задвигался, пошел клубами.
— Быстрее! — прошипел Хаук, подавая руку выбирающемуся из рва Кари. — Похоже, что руны Арнвида перестают действовать…
Меч в руке Ивара полыхал тревожными оранжевыми бликами.
Туман стремительно редел, рассеивался, бессильным паром уходил в небеса. Все вокруг становилось ясным и неправдоподобно четким. Со стороны лагеря донеслись встревоженные выкрики, оттуда приближалась цепочка факелов. Похоже, что там заметили движение.
— Задница Тунда! — почти прорычал конунг. — Нам придется драться!
— Покажем грязным бриттам, чего стоит меч в руках викинга! — кровожадно сверкая глазами, проговорил Нерейд.
Ивар поднял щит, с холодком ощущая, что сегодняшняя битва может стать последней. Слишком уж велико преимущество рыцарей в численности. Под стены замка собрались, должно быть, многие сотни воинов со всей Британии, а викингов всего семнадцать. Нет, он не боялся — слишком много битв довелось пережить, но в лицо словно пахнуло холодком из врат самой Хель…
Они двигались тесной группой, молча и стремительно, норовя пробиться к лесу.
— Вот они! Уходят! — завопил выскочивший точно из-под земли дозорный. — Оста…
Крик его захлебнулся, сменившись сдавленным клокотанием, но со всех сторон уже слышался топот ног, раздавались короткие злые команды.
— Похоже, что вернуться домой нам не удастся, — спокойно заметил Эйрик. Он держал меч в левой руке, но Ивар не сомневался, что даже так оружие опытного воина смертельно опасно.
— Остается утешаться тем, что нас ждет Вальхалла, — усмехнулся в ответ Хаук. — И слава в песнях скальдов. Я велел Арнвиду уплывать, если мы не вернемся к утру, так что будет кому поведать о нашей судьбе на родине.
— Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам. — В устах вечно насмешливого Нерейда слова «Речей Высокого» звучали странно, но сейчас рыжий викинг был серьезен, будто зимняя буря. — Но смерти не ведает громкая слава деяний достойных!
— Гибнут стада, родня умирает, и смертен ты сам! — подхватили викинги, и голоса их звучали единым хором, грозно и величественно. Даже наступающие строем бритты на миг остановились, вслушиваясь в полные гордого презрения к собственной гибели слова:
— Но знаю одно, что вечно бессмертно: умершего слава!
Ивар ощущал, как крепнет в груди решимость, как руки налились от неожиданно нахлынувшей силы. В этот момент он был готов умереть, лишь бы сразить побольше врагов, прославившись в песнях скальдов…
Когда мечи столкнулись, то викинги не думали о том, чтобы выжить. Они даже не мечтали о том, чтобы победить, они хотели только одного — сражаться, зная, что в чертог Одина, где лавки устланы кольчугами, а на стенах развешаны мечи, примут лишь павших смертью героев в кровавой сече…
Далеко над морем полыхнула зарница, и в ее призрачном свете воинам Артура меж рядов северян померещилась фигура высокого старика. На голове его была широкополая шляпа, в руке — копье, а единственный глаз горел нестерпимым сиянием.
Но тьма вновь окутала поле боя, и видение исчезло.
Ивар отвел щитом удар налетевшего на него воина, и лезвие его меча скользнуло вперед быстрее ветра. Со скрежетом пробило забрало и вошло в череп противника, как в тину.
Едва не застонав от свирепой радости, Ивар выдернул оружие и бросился на следующего врага.
Битва гремела со всех сторон. Вздулись мышцы на могучем теле Кари, с треском лопнула его рубаха. Огромный викинг ревел, точно медведь, клинки, бившие его в грудь, сгибались, а шлемы трещали от ударов, как гнилые орехи.
Сигфред, лицо которого перекосилось, а изо рта текла пена, размахивал отобранным у кого-то из противников огромным топором. Тяжелое лезвие крушило щиты, ломало мечи, легко пробивало доспехи, нанося страшные раны и отрубая конечности. За берсерком тянулся кровавый шлейф.
Рычание викингов, крики боли и ярости, звон мечей — все это сливалось для Ивара в единую чудовищную песню. Он сам бил, ощущая, что после каждого удара в голове вспыхивает огненными буквами неизвестно кем и когда написанная виса:
Серп жатвы сеч
Сек вежи с плеч,
И ран рогач
Лил красный плач.
Очередной противник валится на землю, воя и пытаясь зажать рану на шее, откуда фонтаном хлещет кровь, искристо-черная в свете взошедшей луны. Ивар равнодушно переступает через тело и обрушивает меч на затылок воина, который теснит Нерейда.
И стали рдяны
От стали льдяной
Доспехи в пьяной
Потехе бранной.
Чье-то копье со скрежетом вонзается в бок. Боли нет, только слабое тепло растекается по ребрам, сползая вниз, к промежности. Ивар в ответ дико воет и срубает древко.
И тут все кончилось. Не в силах выдержать дикий напор поголовно впавших в боевое неистовство викингов, бритты поспешно отступили. Слышались только испуганные вопли и топот убегающих.
Ивар остался один, ощущая, что весь дрожит как в лихорадке.
Земля вокруг была залита кровью и завалена трупами. Они лежали так тесно, что кое-где мертвец возлежал на мертвеце, и тускло блестели серебром пробитые и поломанные доспехи. В глазницах погибших стыла тьма.
От леса донеслось хриплое карканье. Вороны слетались, чуя добычу.
— Мы победили? — спросил кто-то голосом настолько хриплым, что Ивар не сразу узнал Эйрика. Даже с одной действующей рукой он оказался бриттам не по зубам.
