— А где он теперь?
— Кто? Нуралиев? Убили Нуралиева. — Игнатий сказал об этом так, как говорят о совершенно обыденном, о чем через минуту можно забыть.
— И что, Нуралиев не матерился и не поил его грязной водой?
— Нет. — А вот это «нет» лейтенант произнес так, что у Иванка сразу отпала охота просто так произносить имя Нуралиева. — Я надеюсь, ты тоже будешь любить Прутика и беречь его. Сможешь сам сесть? Или помочь?
— Вот еще, — проворчал Иванок, перекидывая через голову ремень винтовки. — Это дело мне знакомое.
Иванок отвязал повод, перекинул его через понурую голову конька и ловко вскочил в седло.
— Казак! — с улыбкой похвалил его Игнат. — Винтовку сегодня же покрась в белый цвет. Понял?
— Так точно! А где взять краски?
— Во взводе. Но впредь подобных вопросов не задавать. Боец, тем более разведчик… Ну, словом, я думаю, ты, Иван Иванович, меня понял.
И они поскакали. Выехав к воротам, Иванок резко повернулся в седле, и во втором окне от угла, где находилась перевязочная, увидел девичью голову в ослепительно-белой, как снег, косынке. Он хотел было махнуть рукой, но передумал, постеснявшись лейтенанта Васинцева.
— Подруга? Или родня? — спросил Игнат, когда они уже скакали по полю.
— Тоня, что ль? — переспросил Иванок и подумал: надо ж, заметил…
— Ну, та, которая в окошко тебе махала?
— Да она не махала. Так, стояла. Смотрела. — И вдруг сказал вполне серьезно: — Кума.
— Кума? — засмеялся Игнат.
— А что тут смешного. Кума. А у вас разве нет кумы?
— Есть, — продолжал посмеиваться Игнатий. Разговор с проводником ему понравился. Лейтенант Гридякин его предупредил, что парень непростой, бедовый и за ним нужен глаз да глаз. И правда. Лошадь под разведчиком ходила, как короткая лодка под одним веслом. Она несколько суток простояла в конюшне, и ей хотелось воли. Но Игнатий ее сдерживал. Ему хотелось поговорить с новым своим бойцом.
— Красивая? — вдруг спросил Иванок.
— Кто?
— Кто… Кума ваша!
— А, кума! Красивая.
И Иванок искоса глянул на Игната и подмигнул ему, улыбаясь во всю ширь своего конопатого лица.
— Веселый ты парень, — засмеялся Игнат и пришпорил свою гнедую.
Иванок едва поспевал за командиром.
Через двое суток на третьи, глухой ночью, в самый снегопад, когда осветительные ракеты гасли, как в тумане, группа разведчиков, держа коней в поводу, по склону оврага незаметно прошла к проволочным заграждениям. Там их встретили саперы. Они срезали проволоку, растащили ее в стороны, и, когда разведка скрылась в ночи на той стороне, подождали минут двадцать и начали связывать проволоку, чтобы утром немцы, обходя этот участок, ничего не обнаружили.
Всю ночь разведка шла лесом. Утром выбрались в пойму небольшой речушки. Иванок не знал этих мест. Но никто и не спрашивал его, как идти дальше. Группу вел лейтенант Васинцев. Разведчики, да и во взводе, там, дома, его звали по имени — Игнат.
Разведчики Иванку сразу понравились. Называли его Иваном Иванычем. Он сразу принял их шутливый тон, понял, что протестовать бесполезно и решил: ладно, пусть будет так.
В разведвзводе царили свои правила, свой неписаный, но свято чтимый устав. Жили они в большой просторной землянке. Спали долго. Но потом Игнат гонял их по полю до седьмого пота. И в землянку, уже к обеду, они возвращались сушиться и отдыхать.
За лошадей Игнат спрашивал с особой строгостью. На уход за конем и оружием отводилось два часа в день.
Иванок чистил Прутика, подпихивал в кормушку охапку сена и разговаривал с ним на разные темы. Конь стриг ушами, как будто действительно слушал своего нового хозяина, привыкал к нему. Почистив коня, Иванок принимался за винтовку. И то, и другое ему нравилось. Потом осматривал полупустые подсумки и, завершив эту ежедневную процедуру, ставил винтовку в пирамиду. Однажды Игнат повел взвод в тыл. Отмахали километров пять. Зашли в овраг, установили мишени, которые принесли с собой, и приступили к стрельбам. Иванок хотел было взять у одного из разведчиков кавалерийский карабин, чтобы не тратить патроны, но Игнат приказал стрелять из того оружия, с которым предстояло идти на задание. Иванок зарядил обойму, лег в снег и настолько точно и кучно поразил все три мишени, что лейтенант Васинцев тут же, перед строем, объявил ему благодарность. Правда, добрый десяток патронов оказался истраченным. Через несколько дней трофейщики принесли немецкий противогаз, битком набитый патронами. Оказывается, это был заказ старшины Плетенкина. Трофейщики за патроны получили свою мзду — две банки тушенки. И пообещали регулярно обеспечивать разведвзвод боеприпасами. Иванок знал, что у многих были нештатные пистолеты, принесенные из-за линии фронта. К примеру, Игнат всегда, даже в землянке, когда оружие ставили в пирамиды, носил за брючным ремнем немецкий офицерский «парабеллум».
Уже рассвело, и по снегу заскользили длинные розовые тени, когда они остановились на отдых в заросшем ракитником и черемухой овраге. Игнат вытащил из-за голенища валенка карту. Положил на нее компас.
Отдохнули с полчаса. Снова пошли. Но уже в другом направлении. Шли целый день. Игнат вел их по такому маршруту, что до вечера они, даже издали, не увидели ни одной деревни. И что это была за разведка? Ни «языка» не брали, ни за дорогами не наблюдали. Но Иванок помалкивал. Смотрел по сторонам, прислушивался, принюхивался. Не пахнет ли откуда дымком? Не послышится ли чужой голос? Но война, казалось, была оставлена в другом краю, и оттуда лишь изредка долетали глухие удары канонады.
Вечером они снова остановились на отдых. Отыскали на лесном лугу старый стожок почерневшего, прогорклого сена. Пулеметчик Юлдашев тут же раздергал бок, разбросал сено по снегу. Сразу запахло морозным лугом. Внутри сено оказалось золотистым, пахучим. Прутик жадно прихватывал целыми охапками, будто наедался впрок.
— Хороший конь, — сказал Юлдашев, глядя на Иванкова коня, на то, как Иванок подсовывает ему охапку за охапкой.
Здесь отдыхали несколько часов. Так что можно было даже поспать. Иванок зарылся в стожок, привязал к руке повод, положил на ногу заряженную винтовку и мгновенно уснул. Но, как ему показалось, буквально через минуту его разбудил часовой:
— Иван Иваныч, пора. Винтовку не забудь.
Уж что-что, а винтовку он не забудет. Винтовка ему еще ой как нужна. Лейтенант Гридякин сказал, что до Берлина им топать еще целый год. А значит, и патронов надо много. В этот раз он набил ими все подсумки, карманы и насыпал еще в вещмешок. Но, похоже, завязывать бой в задачу поиска не входило. И Иванок затосковал. Не то он мечтал увидеть в разведке. В отряде Курсанта было веселей.
Всю ночь они двигались лесным проселком. Фронт порыкивал совсем рядом. Вскоре пошли по танковому следу. Впереди засинело открытое пространство. Ветер понес оттуда, как в трубу, колючий снег. Конь обходил воронки, наполовину засыпанные снегом. Пересекли дорогу. Остановились в ольхах, в неглубоком овраге. Сгрудились. Игнат что-то сказал. Двое тут же спешились и побежали по оврагу в черную снежную круговерть. Через полчаса вернулись.
