На потолке над ним, являясь результатом взаимодействия вырезанных фигурок и луча солнечного света, отраженного от диска из полированной бронзы, происходило действо: парой орлов в воздух был поднят воин. Принц Константин, манипулируя тонкими стержнями, создавал иллюзию бьющихся крыльев.
– Они его никуда не уносили, – сказала Ямина. – Как я уже не единожды говорила тебе, это он удерживал их возле себя. И это было… великолепно.
Она вздохнула, и от его внимания не ускользнули охватившие ее эмоции.
Каждый раз, когда она вспоминала об этом удивительном эпизоде, у нее появлялось ощущение, что ее сердце начинает биться быстрее. Мысли о том мужчине заставили ее покраснеть, и она с радостью подумала, что это хорошо, что в комнате темно. Она поспешила сменить тему разговора.
– Император еще больше, чем раньше, хочет, чтобы наша свадьба состоялась побыстрее, – сообщила она. – Он даже сказал мне об этом в присутствии того генуэзца – Джустиниани.
– Я знаю, – кивнул Константин. – Дука – и тот вовсю разглагольствует о пышности мероприятий, которые по этому поводу запланированы.
– Так и должно быть, – с улыбкой произнесла Ямина. – В такие времена, как эти, когда люди оказались в сердце тьмы, мы больше всего нуждаемся в свете. Наша свадьба касается уже не только нас, если она вообще когда-нибудь касалась только нас. Наше с тобой соединение в этот момент, как ни в какой другой, станет добрым знаком для всех. Это будет демонстрация веры в лучшее, и люди, возможно, утвердятся в мысли, что все будет хорошо.
– Я восхищаюсь твоим оптимизмом, – сказал он и добавил, слегка улыбнувшись: – В самом деле восхищаюсь.
Она бросила на него сердитый взгляд, будучи неуверенной в его искренности.
– Нет, правда. – Он поднял руки в увещевающем жесте и произнес: – Я восхищаюсь тобой и… и я тебя люблю.
Ямина, растерявшись, молча уставилась на него. Хотя она и понимала, как много для него значит, он редко выражал свои чувства словами. Когда он сказал, что любит ее, она ощутила в своей душе какое-то незнакомое чувство вины.
– Я тоже тебя люблю, – мягко произнесла она. И это было искренне.
Да, она сказала это искренне, но при этом в ее душе нарастала тревога. Она снова – уже, наверное, в сотый раз – подумала о человеке, которого принц называл «заклинателем птиц». Она злилась на саму себя и пребывала в растерянности. До свадьбы оставались считаные дни, и уже очень скоро наступит момент, когда она выйдет замуж за мужчину, которого любит с тех пор, как… с тех пор, как она была всего лишь ребенком. Ей предстоит связать свою дальнейшую жизнь с человеком, который едва не погиб, чтобы спасти ее, Ямину. Она всегда осознавала, насколько тесно переплелись их судьбы, но сейчас в своих мыслях снова и снова возвращалась к заклинателю птиц, вспоминая выражение его лица, когда их глаза встретились, – встретились всего лишь на секунду.
Она с нежностью посмотрела на принца Константина и приказала себе верить в то, что все хорошо. Что все сейчас такое же, каким оно было всегда. И вообще-то даже лучше. Она подумала о том моменте, когда несколько дней назад она проснулась, лежа рядом с ним, и неожиданно для себя обнаружила, что они, наверное, все-таки смогут заниматься любовью и стать родителями. Она любила Косту еще тогда, когда он был, как он сам то и дело повторял, «мертвым ниже своей талии». Если его мертвая половина возвращалась к жизни, то, значит, для них становилось возможным что угодно, в том числе и полноценная жизнь в качестве мужа и жены.
Но почему же тогда, с отчаянием спрашивала она сама себя, ее мысли с завидным постоянством возвращаются к тому незнакомцу, которого она увидела на площади? Их глаза встретились лишь на мгновение, но тем не менее в его взгляде она увидела совсем другой мир. А еще в этот миг она внезапно подумала, что он мог бы увезти ее в этот мир – далеко-далеко отсюда. Почему теперь, когда вдруг появилось так много возможностей, она просыпается ночью и осознает, что только что видела во сне это лицо – лицо, на которое падала тень от бьющихся крыльев и которое приближалось к ней все больше и больше? За мгновение до того, как они должны были прикоснуться друг к другу – ресницы к ресницам, а губы к губам – и… и познать друг друга, она просыпалась вся в поту, тяжело дыша, и обнаруживала, что лежит в темноте одна.
Одиночество заставало ее при этом врасплох и струилось вокруг нее, словно холодная темная вода, забирающая тепло из ее тела.
Она опустила глаза и посмотрела на пол.
– Я скучаю по своей маме, – сказала она, позволяя себе озвучить хотя бы некоторые из своих сокровенных мыслей. – Я вообще скучаю по ней каждый день, но сейчас мне тяжело без нее как никогда раньше.
Ей захотелось, чтобы Коста потянулся к ней, может быть, взял ее за руку и стал держать ее руку в своей, но он лежал в постели неподвижно, глядя на нее с добродушным выражением на своем худощавом лице.
– Жаль, что я не был знаком с твоим отцом, – произнес он.
У нее перехватило дыхание. Хотя Ямина знала, что принцу известно о ее происхождении, они никогда не обсуждали эту тему.
Она молчала, и, чтобы как-то нарушить воцарившуюся тишину, Константин продолжил:
– Я думаю… а точнее, знаю, что смысл моих слов заключается в том, что… что мне и в самом деле хотелось бы, чтобы я был с ним знаком.
– Почему? – Ее голос был хрупким, как у ребенка.
– Потому что я люблю тебя.
Он снова произнес эти слова. Второе объяснение в любви менее чем за минуту!
– …и поскольку я люблю тебя, я испытываю необходимость знать людей, которые… которые сделали тебя. Я был немного знаком с Изабеллой, по крайней мере, достаточно для того, чтобы видеть, что у тебя есть схожего с ней. Но мне хотелось бы, чтобы я… не знаю, как сказать… чтобы я услышал голос твоего отца и, возможно, получил бы представление о том, что заставляло его смеяться, а что злило…
Голос становился все более тихим, как будто его смущало то, что он сейчас говорил.
Ямина невольно задумалась о мужчине, который был ее отцом. Точнее, о мужчине, которого ей сказали считать своим отцом, но который таковым не был. Как не был и мужем ее матери.
– Я рада, что они побыли вместе еще раз, пусть даже и совсем недолго, – сказала Ямина.
Она тут же осознала, что эти слова были продолжением только лишь ее сокровенных мыслей и что ей следует кое-что пояснить, если она хочет, чтобы он ее понял.
– Если бы у вас была возможность хотя бы… хотя бы взглянуть друг на друга, посмотреть друг другу в лицо, – сказал он.
Она вспомнила о лице заклинателя птиц и посмотрела на свои руки, которые она, как всегда, аккуратно положила себе на колени.
Ее мать тоже выражала подобное желание, и не единожды.
После многих лет настойчивых попыток Изабелле удалось передать послание настоящему отцу Ямины. Она написала, что у них родилась дочь. Она очень сильно сожалела (сожалела так, что не описать словами), что утаила от него правду, но теперь она испытывала необходимость в том, чтобы он эту правду узнал. И он приехал к ней, хотя она и просила его не делать этого. Она написала ему, что он не должен об этом даже и думать, потому что это слишком опасно. Но он все равно приехал.
