Как и в случае с тактической выучкой, хуже всего были подготовлены бойцы, призванные из запаса.
Однако в «дорепрессионном» 1935-м в трех крупнейших военных округах (КВО, БВО и ОКДВА) индивидуальная стрелковая выучка бойца-пехотинца даже по очковтирательским годовым отчетам этих округов была всего лишь посредственной. Как было показано нами в главах 1 и 3, это означает, что в действительности (ввиду практиковавшихся тогда в войсках очковтирательства при проведении стрельб и фальсификации их результатов) она была откровенно неудовлетворительной, т. е. не лучше, чем в финскую войну… Согласно докладу М.Н. Тухачевского от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА», всего лишь «удовлетворительной» (т. е. с учетом указанной выше поправки низкой) индивидуальная стрелковая выучка бойца пехоты была в Красной Армии и в «дорепрессионном» 1936-м260. (О том, что в начинавшей уже воевать ОКДВА «основная масса бойцов в огневом отношении» была тогда «отработана совершенно неудовлетворительно», источники – составленные в штабе названной армии «Предварительные наброски основных задач по боевой подготовке ОКДВА на 1937 г.» – говорят прямо261.)
Огневая подготовка пехоты (а значит, и индивидуальная стрелковая выучка бойца-пехотинца) передовых КВО и БВО была, по оценке их штабов, «низкой» и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го262.
Зимой 1939/40 г. бойцы-пехотинцы не знали материальную часть стрелкового оружия, но в проверенной на этот счет 2-м отделом Штаба РККА 8-й стрелковой дивизии передового (!) БВО многие красноармейцы не умели разбирать винтовку и даже после трех с лишним месяцев учебы в полковой школе не знали матчасть станкового пулемета и в марте 1935-го. Из двух стрелковых дивизий передового же КВО, от которых сохранилась документация за 1936 год, в одной (45-й) «стрелковое оружие в частях знали плохо» и в том году263. В обеих стрелковых дивизиях КВО (24-й и 96-й) и в единственном стрелковом полку БВО (109-м), о которых за тот период сохранилась соответствующая информация, матчасть станкового пулемета бойцы знали на «неуд» и накануне, и в момент начала чистки РККА, в июне – середине июля 1937-го. Впрочем, «неудовлетворительное знание матчасти своего оружия» как установил в июне новый комвойсками округа И.Ф. Федько, было тогда характерно для всей пехоты КВО…264
В феврале 1940-го в запасных частях ЛВО приемы стрельбы из винтовок и ручных пулеметов были «усвоены плохо и неправильно», но в обеих освещаемых с этой стороны источниками стрелковых дивизиях передового БВО (и в полутерриториальной 37-й, и в «ударной» кадровой 2-й) изготавливаться к стрельбе из винтовки и ДП и производить выстрел плохо умели и в «дорепрессионном» 1936-м. А в ОКДВА весной того года приемами стрельбы из ручного пулемета, как вынужден был подробно доложить даже отчет армии за зимний период обучения 1935/36 учебного года от 17 мая 1936 г., бойцы не владели повсеместно!
В обеих стрелковых дивизиях КВО (24-й и 96-й) и во всех четырех стрелковых полках БВО (109-м, 110-м, 111-м и 156-м), степень владения техникой стрельбы из винтовок и ручных пулеметов в которых в этот период освещают источники, подготовить оружие к стрельбе не умели как следует и в «дорепрессионной» первой половине 1937-го. А 32-я стрелковая дивизия ОКДВА еще в марте 1937-го направляла для поддержки пограничников (т. е. для того, чтобы в любой момент вступить в бой) и такие роты, где часть бойцов не только не знала устройства винтовки, но и вообще не умела стрелять! (Впрочем, бойцы, не умевшие даже зарядить винтовку, еще в момент начала чистки РККА имелись и в одном из четырех названных выше полков БВО – 109-м…)
Ручные пулеметчики проверенных в феврале 1940-го запасных частей не умели «использовать упоры» (без чего прицельная стрельба очередями из ручного пулемета становится невозможной), но весной «дорепрессионного» 1936-го правильно устанавливать эти упоры (сошки) не умели во всей ОКДВА. В одном из двух стрелковых полков БВО (109-го и 110-го), о владении техникой стрельбы из ручных пулеметов в которых в этот период сохранились сведения, пользоваться упором не умели и «дорепрессионной» зимой 1937-го, а в оказавшемся летом 1937-го в зоне пограничного конфликта на Амуре 18-м стрелковом корпусе ОКДВА – еще и к этому времени…
В феврале 1940-го в запасных частях ЛВО станковые пулеметчики «технике стрельбы» были «обучены плохо» – но весной «дорепрессионного» 1935-го в умении работать на станковых пулеметах «отставали» и бойцы кадровой и приграничной (!) 96-й стрелковой дивизии передового (!) УВО/КВО, а в 23-м стрелковом полку 8-й стрелковой дивизии передового же БВО «элементарными навыками» обращения с «максимом» не владели даже проучившиеся три с половиной месяца в полковой школе265 (которая по определению должна была прививать более прочные навыки, чем запасной полк).
В «дорепрессионном» же 1936-м навыками стрельбы из станкового пулемета бойцы плохо владели и в обеих освещаемых с этой стороны источниками стрелковых дивизиях БВО (и в том числе в элитной 2-й!), и во всех проверенных на этот счет стрелковых дивизиях ОКДВА (в 21-й, 26-й, 32-й, 39-й, 40-й и 59-й)…
В обеих стрелковых дивизиях КВО (24-й и 96-й) и в единственном стрелковом полку БВО (109-м), степень овладения техникой стрельбы из станкового пулемета в которых в этот период освещают источники, бойцы не умели подготовить «максим» к стрельбе еще и накануне, и в момент начала чистки РККА, в июне – середине июля 1937-го…
А у бойцов-пехотинцев ОКДВА, как отмечалось в составленной штабом этой армии справке о состоянии ее боевой подготовки к 15 июля 1937 г., к моменту начала массовых репрессий «нетвердыми» и «поверхностными» были «основные практические навыки при стрельбе» из всех видов стрелкового оружия!266
Неумение наблюдать за полем боя и отыскивать цели в советской пехоте также было распространено и в 1935-м (из 6 стрелковых дивизий УВО/КВО, БВО и ОКДВА, материалы весенне-летних проверок выучки которых сохранились, оно было выявлено в двух – 21-й и 51-й, и еще осенью им отличалась пехота всей Приморской группы и 34-й стрелковой дивизии Приамурской группы ОКДВА). В ОКДВА «к самостоятельному, инициативному решению огневых задач» боец не был готов и в мае 1936-го, а в КВО – как можно заключить даже из не склонного признавать свои провалы годового отчета этого округа от 4 октября 1936 г. – «вполне сознательного и самостоятельного стрелка» не удалось «воспитать» и к осени этого года267. А к моменту начала массовых репрессий, как мы уже видели из директивного письма А.И. Егорова от 27 июня 1937 г., «твердых навыков» в наблюдении за полем боя, выборе места для стрельбы «и проч.» пехотинцы не имели во всей Красной Армии268.
Как мы уже показали в главе 4, уровень выучки бойцов-пехотинцев запаса тоже был низким еще до чистки РККА.
Б. Танкисты
Сведений о выучке бойцов-танкистов и танковых подразделений в опубликованных источниках и литературе очень мало. Известно (по-видимому, из отчетов соответствующих соединений об участии их в финской кампании), что личный состав 1-й и 34-й легкотанковых бригад к началу войны был подготовлен хорошо и что «особенно хорошо были обучены» механики-водители 1-й бригады269. Тем не менее, отметил приказ наркома обороны № 120, танки «имели ряд недочетов в своей боевой выучке, особенно в вопросах взаимодействия с пехотой и обеспечения ее успеха в бою». Вне всякого сомнения, к танкистам относится и другое замечание того же приказа: «Во всех родах особенно плохо была поставлена служба наблюдения»270. «[…] Когда я расспрашивал десятки экипажей, – свидетельствовал в декабре 1940-го бывший начальник танковых войск 7-й армии генерал-майор танковых войск Б.Г. Вершинин, – что они видели на поле боя и где располагались огневые точки противника, они не могли этого сказать. Попал снаряд, загорелся танк, а откуда стреляно, они не могли сказать»271.
