Доклад состоялся в присутствии шеф—адъютанта, прошел сравнительно ровно, потом Гитлер и Гудериан остались одни, так сказать, с глазу на глаз. С первых же минут Гудериан обратил внимание на изменения, произошедшие во внешнем облике диктатора. Вот как он описывает эту встречу: «После мрачного 20 декабря 1941 года я не видел Гитлера. Он очень постарел за прошедшие четырнадцать месяцев. Его манера держать себя не была уже такой уверенной, какой была раньше, речь казалась медлительной, левая рука дрожала. На его письменном столе лежали мои книги. Свою беседу он начал словами: «В 1941 году наши пути разошлись. В то время между нами имели место недоразумения, о чем я очень сожалею. Вы мне нужны». Я ответил, что готов работать, если он сможет создать мне условия для плодотворной деятельности».[370]
Слова — «вы мне нужны» — лишний раз подтверждают: Гудериан нужен был Гитлеру, Гитлер — Гудериану. Только в такой связке они могли существовать — как сиамские близнецы.
Гитлер еще раз повторил свое намерение назначить Гудериана генерал—инспектором бронетанковых войск и попросил его разработать инструкцию, в которой изложить свои соображения по дальнейшему развитию бронетанковых сил — «этого имеющего для ведения войны решающее значение рода войск».
«Быстроходный Гейнц» не стал торговаться, он рад был тому, что снова оказался при любимом деле, хотя, конечно, потребовал определенных условий и свободы действий, т. е. передачи ему ряда полномочий, которых не было у генерал—инспекторов других родов войск. В первую очередь генерал—инспектор должен подчиняться не начальнику штаба сухопутных войск, а только фюреру. Гитлер согласился и на это.
Инструкция была составлена по объему небольшой, но емкой, состоящая из семи пунктов и двух подпунктов, устраивающая обе стороны — Гитлера и Гудериана. Согласие Гитлера с условиями, выдвинутыми Гудерианом, давало ему возможность активно влиять на ход военных действий на всех фронтах, что как раз не очень—то пришлось по душе начальнику генштаба Цейтцлеру и всему командованию сухопутных войск. Директива Гитлера нарушала их «священные права».
Усевшись в кресло генерал—инспектора, Гудериан начал сколачивать свой штаб, привлекая туда опытных офицеров, в первую очередь фронтовиков, и тех, кто достаточно хорошо зарекомендовал себя как умелый штабной работник. Необходимым условием штабного работника любого ранга, а уж тем более штаба генерального, считал Гудериан, должны быть его военные способности, целостность характера, тактическая и техническая подготовка, организаторский талант, прилежание, трезвость ума, решительность.
Штаб возглавил танкист полковник Томале, ставший потом генералом. В нем работало немало известных в Германии офицеров и генералов. В начале марта 1943 года Гудериан уже готов был доложить фюреру о состоянии бронетанковых войск. Ему подали самолет, и он вылетел в Винницу.
Доклад состоялся 9 марта в присутствии едва ли не всего генерального штаба — начальников отделов, генерал—инспекторов пехоты и артиллерии, представителей разных родов войск.
Доклад содержал положения не только по реорганизации бронетанковых и моторизованных войск, но и много новых организационных моментов, связанных с укреплением боеспособности и огневой мощи такого соединения, как танковая дивизия. Генерал—инспектор утверждал, что «полностью боеспособной танковая дивизия считается в том случае, когда число ее танков находится в соответствующей пропорции к остальным боевым средствам и машинам. Немецкая танковая дивизия состоит из 4 батальонов и насчитывает 400 танков. Если число танков станет значительно меньше 400, то обслуживающий аппарат (количество людей и колесных машин) не будет соответствовать подлинной ударной силе дивизии».[371]
Для многих присутствующих на этом совещании стало неожиданным и неприятным, особенно артиллеристам, требование Гудериана, чтобы самоходные орудия тоже подчинялись генерал—инспектору бронетанковых войск, чтобы они использовались исключительно для противотанковой обороны, а не для других целей, чтобы тяжелые самоходные орудия использовались только на главных фронтах и только для выполнения особых задач. Гудериан утверждал: если управление бронетанковых войск разрешит задачу по созданию полнокровных танковых дивизий, то совместно с военно—воздушными силами и подводным морским флотом удастся одержать победу над противником, не удастся — война станет «затяжной и дорогостоящей».
Гитлер уже принял решение о крупном летнем наступлении на Восточном фронте, вовсю шла подготовка к операции «Цитадель». Гитлеровское командование сосредоточило в районе Белгорода и западнее Орла 17 танковых, три моторизованные и 16 пехотных дивизий, надеясь взять реванш за поражение под Сталинградом и вновь повести наступление на востоке.
Гудериан хотя и не был сторонником наступления под Белгородом и Курском, тем не менее сделал все возможное, чтобы армии Манштейна и Моделя были вооружены современными танками и самоходными установками.
Операция «Цитадель», как известно, провалилась, несмотря на все старания Гитлера и Гудериана. Осеннее наступление тоже не принесло немцам успеха. Советские войска вернули стране Киев, отбросили противника к Бердичеву и Виннице, на северо—западе уже шли бои за Невель и Витебск. Только к востоку от Могилева и Орши еще оставался плацдарм на восточном берегу Днепра.
Сомнения Гудериана усилились: имеет ли еще смысл удерживать плацдарм на Днепре при таком положении, когда, пожалуй, навсегда исключалось возобновление наступления в восточном направлении?
С конца 1943 и в начале 1944 года многие генералы вермахта уже не мечтали о наступлении на Москву, понимая, что более важной задачи, чем удержание захваченной территории, быть не может. Значит, НУЖНО было организовывать оборону по всему Восточному фронту.
Положение германских войск продолжало ухудшаться и в 1944 году. Красная Армия теснила немцев на всем протяжении фронта. На северо—западе была снята блокада Ленинграда, в марте войска группы армий «Центр» оказались за рекой Западный Буг, на юге полным ходом шло освобождение Крыма.
Гудериану приходилось заниматься не только Восточным фронтом, но и Западным. Там тоже дела обстояли не лучшим образом. После поражения под Эль—Аламейном англичане весной 1943 года вытеснили Роммеля, этого Лиса пустыни, с африканского континента, в тяжелом положении оказались германские войска и в Южной Италии, а также на Сицилии, где союзники повели решительное наступление.
6 июня 1944 года союзники, открыв второй фронт, высадились в Нормандии (Франция). Во Франции и Голландии Гитлер держал довольно крупную группировку войск под командованием фельдмаршала Рунштедта. Фельдмаршал Роммель, после африканских неудач командовавший группой армий «Б», усиленно укреплял Атлантический вал. Но уже ничто не могло сдержать союзников, превосходивших немцев, по сведениям американского генерала Реймонда Бартона, в соотношении 9:1 в пехоте, 50:1 в артиллерии и значительно в авиации.
