— Эй, Исин! — позвал воевода. — Как там с твоей стороны.
— Течет! — бодро ответил хазарин. — Конца краю не видно.
Избор оглянулся и подумал, что хазарин он и есть хазарин, хоть сотником его назови, хоть десятником.
— Я о другом. Карниз у тебя как?
Исин плавно повернул голову. Карниз, уходящий вправо от него суживался через несколько шагов до ширины ладони. Чем дольше он смотрел на него, тем меньше желания у него было идти в эту сторону. Нет. Выбора у них все же не было.
— Тут все наоборот. И конец виден и край. Давай-ка лучше в твою сторону.
— А что у тебя?
— С этой стороны некуда. Разве, что только на небо.
Избору вообще-то все равно было куда идти. Он знал, что если тут замешаны остроголовые, то старички наготовили им гостинцев с избытком. Поправив мешок, он двинулся вперед, по старчески осторожно переставляя ноги. Прежде чем наступить на камень он осторожно ощупывал его ногой. Не хватало ему еще наступить на какой-нибудь осколочек и сверзнуться вниз, в мешанину из камней и грязи.
Шаг. Еще шаг. За спиной послышался скрежет. Он повернул голову. Ничего страшного. Гаврила тихонько двигался следом, задевая за камни рукоятью меча. Гаврила выглядел на удивление спокойно и Избор вдруг подумал, что произойдет на этом карнизе, если Масленников внезапно вспотеет. Он вздохнул поглубже и улыбнулся.
— Чего веселого? — спросил Гаврила. — Щекочут тебя, что ли…
— Пока нет. Просто представил себе, как бы ты шел, если бы солнце нам в лицо светило…
— Ты не думай, а вперед смотри.
— А все-таки?
— Как надо, так бы и шел… Сейчас лбом треснешься.
Так и получилось.
Дорогу дальше преграждал выступ. Карниз, по которому они шли, огибал его и исчезал в неизвестности. Рядом с ними стояла еще одна скала. Они стояли почти вплотную друг к другу. Из разделял какой-нибудь пяток шагов, но в их положении это было безразлично, что пять шагов, что пять тысяч. Перепрыгнуть туда они не могли.
— Не перепрыгнем, — сказал Избор.
— А надо ли нам туда? — спросил Исин.
— Пока не знаю, — ответил Избор. — Может быть и нужно… Сейчас посмотрим…
Он передал мешок Гавриле и осторожно развернулся. Теперь воевода стоял лицом к стене. Медленно, пядь за пядью он дошел до выступа. Прижимаясь всем телом к стене, он осторожно заглянул за выступ. Продолжения карниза там не было, а по земле внизу струилась та же грязь, что и под ними. Поток огибал скалу с двух сторон. Избор вернулся к друзьям и обрадовал их.
— Все-таки нам туда нужно. Дороги дальше нет. Идти некуда.
— А внизу?
— Та же грязь, что и везде.
Гаврила недолго молчал.
— Что ж. Делать нечего. Надо перебираться…
— Если еще скажешь, как, то цены тебе не будет ни в серебре, ни в золоте, ни в кунах, ни в саркинозских динариях.
Гаврила словно и не слышал того, что сказал Избор.
— Надо перебираться, пока нас сверху камнями не закидали.
Словно в ответ на его слова сверху скатился камень. Они замерли, надеясь, что это случайность, но следом скатился другой.
— Видишь, и ждать не пришлось, — заметил, озираясь Избор. Он все еще стоял лицом к стене и теперь прикидывал, как ему повернуться. Его хладнокровие в первую очередь объяснялось тем, что они еще не вышли из-под козырька.
У них не было ни веревки, ни шестов, что бы наладить какой-нибудь мост, но даже если б все это было, то как распорядиться всем этим на узком карнизе, под камнями, что непрерывно летели сверху? Старички наверху работали на совесть — камни, то большие, то маленькие падали то слева, то справа.
— Стараются, — сказал в полголоса Исин.
— Выслуживаются, — поправил его Гаврила. — Ничего. Это не страшно. Это все мелочь.
Закатив глаза наверх, Исин смотрел как камни, словно тяжелые дождевые капли, срываются вниз и пропадают у них под ногами. До них было всего ничего — один или два шага.
Глава 46
Мысли о том, что вот такой камешек попадает в голову и увлекает за собой в грязные жернова селевого потока заставила Исина поежится. На верхушке скалы, что по-прежнему стояла перед ними, торчал другой камень — ладный, окатанный ветром и отмытый дождями. Такой и на могиле иметь не стыдно.
— Лучше уж под тот попасть, — сказал он, кивая на него.
Гаврила посмотрел на него, потом под ноги.
— Если б они его на нас скатили, то я им спасибо сказал.
Исин взгромоздил брови горкой.
— Жить надоело? Нас же расплющит!
— Что вы там? — спросил Избор.
— Гавриле жить надоело, — сказал Исин. — Хочется ему, что бы нас камнем придавило.
— Не придавит, — твердо сказал Гаврила. — Если он скатится, то как раз закупорит щель, что между нами и той скалой. Он бы стал нашим мостом!
Избор посмотрел наверх. Мысль показалась ему здравой, тем более, что камень торчал на вершине и вроде ничем не удерживался. Конечно, это было не так, но с их стороны все казалось простым. Дело было за малым. Нужно только было стоя тут, заставить его скатится сюда…
Избор посмотрел под ноги, но ничего там не нашел. Камни он сбросил, когда ходил туда сюда, да и смешно было надеяться сбить эту огромную глыбу той мелочью, которая была у них в руках: мечами, клещами, да подарком колдуна Мури — кувшином с мертвой водой. Кувшин, правда, мог оказаться полезным, но это на самый крайний случай. Правда, у них было и еще кое-что…. Он наморщил лоб, хотел почесаться, но вовремя остановился. «А может быть Гаврила?» — подумал воевода, глядя на руку, вцепившуюся в камень рядом с его рукой. Воевода перевел взгляд на Гаврилу.
— Ну, давай тогда…
— Чего тебе? — спросил Гаврила.
— Сшиби ее. Зря, что ли силу нагуливал?
Гаврила, прищурившись осмотрел камень, и с некоторым колебанием отказался.
— Нет. Не получится.
— Слабо, что ли? — спросил из-за спины Исин. — Как терема крушить, так все получается, а как что-нибудь для дела…
— Не слабо, только боязно. Тут приноравливаться надо. Вдруг я его на ту сторону столкну?
Избор почесал затылок.
— А можешь?
Гаврила усмехнулся.
— Если хочешь — попробую…
Он осторожно отклеил руку от стены, но Исин остановил его.
— Погоди. Постоим еще, подумаем…
Избор все еще стоял лицом к скале, и ему хорошо было видно и Гаврилу и Исина. По хазарским глазам виделось, что каких-то особенных мыслей у сотника не было.
