— Хорошо бы его кто-нибудь стой стороны сюда толканул, — мечтательно сказал хазарин.
— Хорошо бы у тебя крылья выросли… — в том же тоне откликнулся Избор. — Перелетел бы туда, долбанул клювом, и все в порядке.
Они замолчали, и каждый нарисовал в памяти приятную сердцу картину того, что за этим последует.
— А ему и крылья не нужны… — сказал вдруг Гаврила, посмотрев на хазарина. — Ты ведь у нас самый легкий?
Он не спрашивал даже, а утверждал.
— Легкий, да не легче перышка… — на всякий случай отперся хазарин. — А что?
Гаврила на вопрос внимания не обратил. Он пристально оглядывал его, что-то соображая.
— Это хорошо, что не легче. А то отнесет ветром куда-нибудь, и ищи тебя потом…
— Ты что придумал? — спросил Избор. Гаврила осторожно повернулся к нему.
— Раскачать, да бросить его туда. Справимся?
Избор даже не подумал, что Гаврила говорит серьезно, он смерил расстояние до скалы и спросил.
— А долетит?
Гаврила повернул голову к Исину, посмотрел на него, словно видел впервые и спросил.
— Долетишь?
— Жить захочет — долетит, — ответил за него Избор. — А если что, так рукой помашет…Ему не впервой…
Он засмеялся и от этого смеха холодок скользнул по хазарской спине. Они еще помолчали.
— Раскачать не получится, — с сожалением сказал Гаврила. — Где тут раскачать? Места нет. Мы ему так только ребра поломаем. По-другому как-то надо.
Пока они тут стояли, камень под щекой нагрелся, и Гавриле не хотелось отрываться от него.
— Напугал бы меня кто… — неожиданно сказал он. — Я бы его живо туда добросил.
— Нет уж, — остановил разбег его мысли Избор, — и не думай. Перебросить ты его перебросил бы, а мне потом что делать? От тебя ведь тут не убежишь, не спрячешься…
— Вот — вот, — усмехнулся Гаврила. — Тогда бы и ты перепрыгнул. А я следом…
— Догнал бы нас и убил, — закончил за него Исин. — Давай думай быстрее… Пока солнце не зашло. Ночь нам тут не выстоять.
Поток камней сверху стал реже. Старички, наконец, поняли, что никакого вреда они людям причинить не могут и остановились.
Гаврила посветлел лицом. Он поманил Избора к себе, что бы подошел поближе.
— Придумал! Мы сядем, а он встанет нам на плечи и оттолкнется.
Избор еще раз смерил расстояние до скалы.
— Не долетит, — с сожалением сказал он. — Ты же видел, как он в болоте прыгал…
Теперь он уже понимал, что Гаврила не шутит, и что и первое предложение было вполне серьезным.
— Если мы поможем, — долетит! Мы его руками подтолкнем. Он легкий… Да и лететь-то тут — всего ничего.
В его голосе слышалась заражающая уверенность. Масленников посмотрел на хазарина. Тот стоял с круглыми глазами и единственный из всех еще не понимал всерьез все это говориться или нет.
Избор долго разглядывал его, а потом согласился.
— Вообще-то да. Только вот мешок… Без мешка придется.
— Мешок потом перекинем, — согласился Гаврила. — Это ты верно сказал.
Исин молчал, не зная негодовать ему или смеяться.
— Вы что браги обпились? — наконец спросил он.
— А ты трезвый, что ли? — в ответ спросил его Гаврила.
— Я-то трезвый. Я-то понимаю…
— Ну, раз ты трезвый, то тебе и лететь, — перебил его Гаврила. — Торопись, пока не передумали. Вся слава тебе достанется. Тем более тебе воевода приказывает.
— Подожди, — остановил его Избор. — Как ты его собрался?…
— А по-простому. Посадим на плечи, толкнем руками, а он еще, если захочет, ногами оттолкнется. Тогда точно долетит.
И не сомневаясь ни капельки, что сотник согласится, он посмотрел на Исина, ожидая ответа. Тот сглотнул и ответил.
— Конечно, захочу…
Гаврила медленно согнулся, давая Исину возможность перелезть через него. Сотник посмотрел на воеводу и тот кивнул. Исин вздохнул — делать было нечего. Осторожно, что бы не свалиться вниз раньше времени, Исин забрался на плечи к друзьям. Гаврила, задрав голову, посмотрел на хазарина. Он видел только колени, как мышцы на ногах напрягались и расслаблялись. Хазарин готовился к полету.
— Видал я петухов на жердочке, — проворчал Масленников. — Но ты лучше всех. Хвост бы тебе, как у жар птицы, так и цены бы тебе не было.
— Орел, — подтвердил Избор. — Вернемся, все Брячеславу расскажу. И невесте твоей нареченной, конечно… Вот она тебя любить будет… А как князь то обрадуется! А то у него все слуги по земле ходят, а ты один такой — летающий.
— Хватит зубы скалить, — сказал сверху хазарин. — Давай на счет три, а то передумаю, и придется кому-то из вас у князя любимым слугой быть…
— Не придется, — сказал Гаврила. — Я придумал.
Он указал пальцем на Избора.
— Он начальник, так что кроме тебя лететь некому.
— Но считаю я, — предупредил Избор. — Раз… Два…
На счет три Исин оттолкнулся от них, вкладывая в это движение всю любовь к жизни. В то же мгновение две руки, словно два рычага подбросили его в воздух. Под ним мелькнула пропасть, полная струящейся грязи. На мгновение он ощутил себя птицей, но мгновение промелькнуло, и он ощутил себя камнем, стремящимся к земле. Он успел увидеть, как скала приближается к нему, становясь все шире и шире. На ней откуда-то выросли острые грани и иззубренные ребра. Она налетела на него, он вытянул вперед руки, что бы хоть как-то смягчить неизбежность встречи. Исин ударился боком, зашипел от боли и тут же боль смыло страхом, когда он почувствовал, что какая-то неодолимая сила тащит его назад. Он вскрикнул, раскинул ноги, в надежде зацепиться за что-нибудь, но ни руки, ни ноги не нашли для него опоры. Рядом послышался грохот камней.
— Держись, — донеслось до него. Под ногами сыпались камни, но тут под руки попался валун. Сотник вцепился в него, словно утопающий в соломину и движение остановилось. Запах влажной грязи, что поднимался снизу привел его в себя. Несколько мгновений он чувствовал под одной из ног пустоту, потом подтянул ее и встал на колени. В плече тупо заворочалась боль и он крутанул рукой, вставляя выбитую кость на место.
— Понравилось ему летать-то, — донеслось до него. — Гляди, чего вытворяет…
— Лишь бы гнезда вить не начал, — ответил довольный Избор. — А то жди потом, когда он яйца отложит, да птенцов повыведет…
Придерживаясь рукой за стену позади себя, Исин поднялся на ноги. Не дожидаясь пока его заметят он отхромал в сторону, за камень. Отсюда каменная глыба закрывала пол неба. Сотник, поглаживая бок, приноравливаясь, надавил на глыбу здоровым плечом. Он и сам не ожидал, что камень поддастся так легко. Тот словно и сам только и ждал момента, что бы соскочить с вершины и бросится вдогонку за своими собратьями, что с грохотом продолжали катиться вниз по склону. Этого легкого усилия хватило, что бы сдвинуть казавшуюся несокрушимой глыбу.
