орехами пекан, такие, как делает Малышка Реба?
— Я не знаю, как их готовит малышка Реба, — ответила миссис Вайн, — но я гарантирую, что мои лучше!
— О, — сказала Сэйбл. — Когда Реба это услышит, может начаться война.
— Давайте, дети, — сказала миссис Вайн, — посмотрим, сможете ли вы обогнать пожилую женщину!
Дети были так удивлены этим вызовом, что миссис Вайн получила хорошую фору.
Когда они побежали за ней, Сэйбл улыбнулась.
— Она мне нравится.
— Мне тоже.
Они пошли по дорожке.
Рэймонд сказал ей:
— Я не хочу, чтобы ты и пальцем шевелила сейчас, когда ты дома. Учитывая рождение ребенка и все, что тебе пришлось пережить, я просто хочу, чтобы ты отдохнула и набралась сил.
— Рэймонд, со мной все будет в порядке.
— Не могла бы ты, пожалуйста, послушаться меня? Я так по тебе скучал, что принесу тебе луну, если попросишь.
Увидев глубину эмоций в его глазах, она тихо согласилась:
— Хорошо. Твое желание для меня закон.
Он поднял ее на руки и понес в дом.
После долгого, неторопливого принятия ванны и изысканного ужина Сэйбл и Рэймонд уложили своих детей спать и удалились в свои покои, чтобы выпить кофе и впервые побыть наедине. Сидя на веранде, прижавшись к мужу, Сэйбл сказала:
— У малышки Ребы случится истерика, когда дети расскажут ей, как хорошо готовит миссис Вайн.
Рэймонд одобрительно похлопал себя по животу.
— Мой желудок все еще улыбается, но я не скажу ей ни слова.
Она подняла на него улыбающиеся, но усталые глаза.
— Я так рада быть дома.
— А я так рад, что ты дома.
— Как ты меня нашел?
Он рассказал ей историю, начав с женщины, которая пришла к нему в офис. Когда он закончил, Сэйбл была ужасно тронута.
— Она не назвала своего имени?
— Нет.
Сэйбл помогала в церквях по всему городу и, к сожалению, понятия не имела, кто эта женщина. Она хотела бы поблагодарить ее лично.
— В мире много хороших людей, Рэймонд.
Он привлек ее к себе поближе.
— Да, так и есть.
Помолчав, Сэйбл сказала:
— Хотела бы я знать, куда друзья Морса увезли других сирот.
— Я тоже, но обещаю тебе, мы продолжим поиски. Младший брат также пообещал, что во время путешествия будет допрашивать Морса. Может быть, его совесть возьмет верх, и он расскажет нам, куда их увезли.
Сэйбл цеплялась за эту надежду. Осознание того, что девяти из пятнадцати сирот нашли хорошие дома, облегчило горе от потери шестерых, но пока не будут найдены остальные, она всегда будет чувствовать, что подвела их. Она знала, что Каллен тоже был убит горем из-за этой потери, несмотря на свой стоицизм.
Пока они оба сидели, наслаждаясь звуками звездной ночи, Сэйбл зевнула и потянулась.
— Я так устала, но боюсь, что если я засну, то, проснувшись, обнаружу, что ты мне просто приснился.
Он поцеловал ее в лоб.
— Прошлой ночью я чувствовал примерно то же самое.
— Займешься со мной любовью?
Он приподнял бровь.
— Разве не ты секунду назад говорила, что устала?
Она свернулась калачиком и прикоснулась губами к его губам.
— Это значит «нет»?
Она ещё раз прикоснулась губами к его губам, медленно дразня его. Его рука скользнула в ее все еще влажные волосы и притянула ее ближе.
— Займись со мной любовью… — прошептала она. — Покажи мне, что это не сон…
Рэймонд заглянул в ее страстные глаза и почувствовал, как его мужское достоинство начинает пульсировать в знакомом ритме.
— Если ты настаиваешь, моя королева…
И таким образом Рэймонд устроил своей жене очень личный и чувственный прием домой.
Когда осень сменилась зимой, Сэйбл Фонтейн Левек растолстела; трое ее детей процветали, а миссис Вайн оказалась настоящей находкой. Сэйбл отпраздновала свой первый отпуск в качестве свободной женщины со своими новыми родственниками. Она и дети с изумлением смотрели на первую рождественскую индейку, приготовленную семьей Левеков, — традицию, которую Рэймонд и Сорванцы завели после довоенного визита к Эстер и Галено в Мичиган. Праздники заставили ее задуматься о своем брате Райне и о том, где он был, но, как всегда, у нее не было ответа.
Зима сменилась весной. Они с Рэймондом получили письма от Араминты, которая находилась на Морских островах, и от Бриджит и ее мужа из Бостона; Бриджит ждала своего первенца. Они также получили привет от Андре Рено. Самым волнующим было трогательное письмо от четы Вашон, в котором сообщалось о рождении их первого сына, Дэвида Рэймонда Вашона.
Перечитывая письмо еще раз, Рэймонд почувствовал, как его переполняют эмоции.
— Ты, должно быть, очень гордишься, — пробормотала Сэйбл, целуя его в висок.
— Горжусь, — тихо прошептал он. — Для меня большая честь видеть свое имя рядом с отцом Эстер, Дэвидом. Он был свободным человеком, когда встретил ее мать Фрэнсис. Она была рабыней, и он продал себя в рабство, чтобы быть с ней.
Изумленная Сэйбл никогда не слышала о таком.
— Он умер вскоре после рождения Эстер. Нам придется съездить в Мичиган, чтобы повидаться с ними, когда ты поправишься после родов.
— Если у меня когда-нибудь будет этот ребенок, — ответила Сэйбл, пытаясь устроиться поудобнее на кровати. — Я чувствую себя горой.
В начале марта они получили письмо от Филиппа.
— Морс прыгнул за борт и утонул, — рассказал Рэймонд Сэйбл, продолжая читать.
— Что? — спросила Сейбл, поднимая взгляд от шитья, лежащего у нее на животе.
— По словам Филиппа, он выпустил Морса на палубу, как делал это каждое утро, подышать свежим воздухом, и Морс прыгнул за борт. Я думаю, он решил, что быть едой для акул предпочтительнее, чем быть рабом на всю оставшуюся жизнь.
Он будет шакалом, а ты — антилопой до самой его смерти. Пророчество Мати сбылось. Морс больше не побеспокоит ее.
— Эти бедные акулы будут болеть несколько недель, переваривая все это отравленное мясо, — ответила Сэйбл, возвращаясь к своему шитью.
Рэймонд усмехнулся.
— Наверное, ты права.
Стоял апрель. Весна была в самом разгаре.
— Джулиана сказала, что не редкость, когда первый ребенок появляется поздно, — отметила Сэйбл, — Но я действительно устала ждать. Я обещала твоей матери, что этот ребенок будет здесь до того, как они с Анри уедут во Францию.
Анри и его жена через три недели переезжали в Европу, и Сэйбл знала, что будет очень скучать по ним.
Раэмонд погасил лампы, затем подошел к кровати и лег рядом с ней. Сэйбл, которая плохо спала в течение последнего месяца или около того, прижалась к нему, и он притянул ее к себе. Как только она устроилась поудобнее, он поцеловал ее в лоб и сказал:
— Нам просто
