сторону, к дому.
Джастин еще долго сидел, скорчившись за кустами, словно сам совершил нечто греховное. Он понимал, что это нелепо, но не мог шевельнуться. Потом все же выпрямился и очень медленно побрел обратно к берегу. Когда он вернулся к дому, в чернильном небе уже возникли проблески утренней зари.
Джастин сел на прибрежный песок. Волны, словно обрадованные наступающим рассветом, стали выше, западный ветер завивал их барашками. Скрипнула калитка в изгороди, зашуршали шаги. Обернувшись, Джастин увидел Инхой.
– Вот уж не думала, что еще кто-нибудь проснется, – сказала она. – Все собирались встретить восход, но, похоже, мы с тобой единственные зрители. Дункан точно не встанет. Он только-только улегся. Наверное, вы болтали всю ночь.
– Да, – кивнул Джастин. – О всякой, знаешь, муре.
– Вот и он сказал, мол, чесали языком. Хорошо, что вы общаетесь. Вы такие разные, иногда кажется, что в вас совсем ничего схожего, но, видимо, братья всегда найдут о чем поговорить. Особенно сейчас.
Джастин пожал плечами.
– Из-за кинотеатра будут крупные неприятности в семье? – помолчав, спросила Инхой. Основаниями ладоней она потерла глаза, но вид у нее был вовсе не заспанный, во взгляде читалось ожидание ответа.
– Я попробую сделать так, чтоб всем было хорошо, – сказал Джастин. – Должно быть решение, которое и успокоит семью, и спасет кинотеатр.
– Вот как? Я пока не вижу такой возможности. Поэтому считаю тебя невероятно смелым. – Взгляд Инхой был тверд. – Для меня очень важно, что ты это делаешь.
– К-хм.
– Честно говоря, сперва я удивилась. А затем подумала: ведь он никогда не делал ничего плохого. Сама не понимаю, почему я решила, что ты один из них. Я даже не знаю, кто такие эти «они». Просто не наши.
– Во мне много всякого, о чем ты не ведаешь.
– Наверное, – улыбнулась Инхой. – Тем не менее спасибо тебе за все. В этом есть что-то… личное. Пусть это глупо, но у меня такое чувство, что ты хочешь доставить радость нам с Дунканом.
Джастин промолчал. Небо светлело, уже читалась мягкая бархатистость облаков.
– Светает.
– Ага. Ужасно хочется спать. – Инхой положила голову на плечо Джастину, он ощутил ее приятную тяжесть. – Ты дай знать, если понадобится какая помощь.
Небо окончательно побледнело, но не было ни янтарного рассветного сияния, ни слепящих красок, только облака – мраморно-голубоватые, серые.
– Будет дождь, – сказал Джастин, но Инхой уже посапывала.
Во второй половине дня, отоспавшись, они поехали обратно в Куала-Лумпур. На дорогах уже было изрядно машин, возвращавшихся в город. Зарядил дождь, не сильный, но скользкое дорожное полотно тормозило движение, даже на автострадах возникали пробки. Джастин высадил Инхой у дома ее родителей и, не глуша мотор, ждал, пока она заберет свои вещи из багажника.
– Пора на ритуальный воскресный ужин. – Через окошко Инхой чмокнула в щеку Дункана и, просунувшись глубже, легонько стиснула руку Джастину. – Спасибо, что подвез, Старший брат.
Джастин проследил, как она прошла через автоматические ворота, по обе стороны от которых стояли две громадные пальмы с красными стволами, подождал, пока она окажется в безопасности.
– Прибавь-ка газу. – Дункан потянулся и зевнул. – Сейчас начнется телешоу, которое я хочу посмотреть. Ох, с выпивкой я вчера перебрал.
– Инхой замечательная, – сказал Джастин.
– Да. Только…
– Что-то неладно?
– Да нет, все прекрасно. – Дункан опять зевнул. – Просто слегка… приелось, понимаешь?
Джастин пожал плечами, до дома ехали молча. Вечером он решил разобраться с бумагами по «Новому Кэтэю», на обратной дороге ему пришла мысль о многофункциональном комплексе по типу тех, что имелись в Лондоне и Нью-Йорке, – старые здания превращали в пятизвездочные отели и дорогое жилье с бутиками на первом этаже. Чем не вариант для кинотеатра в самом центре города? Из него выйдет прекрасный отель с дорогими магазинами, которые оживят весь район. Инхой с друзьями посетуют, дескать, кинотеатр используется не по прямому назначению, но быстро поймут, что это лучше, чем ничего, и, самое главное, здание будет сохранено. И тогда о Джастине заговорят как о профессионале, мастере компромисса, который всегда найдет выход из трудной ситуации.
Он только начал просматривать бумаги, когда его отвлек телефонный звонок – Шестой дядя, невероятно веселый и радостный, приглашал на ужин. В переводе с семейного языка недомолвок это означало: что-то не так, приглашение отнюдь не случайно.
– Не могу, я готовлюсь к завтрашнему докладу, смотрю расчеты по «Кэтэю», – сказал Джастин.
– Да плюнь ты на него, позволь дядюшке угостить тебя куриной отбивной в «Колизее». Мальчонкой ты любил там бывать, тебе нравилось, как хайнаньские официанты суетятся вокруг тебя. Встретимся через час, хорошо? Возьми такси, из-за дождя, будь он неладен, жуткие пробки.
Дядя не соврал, на дорогах творилось черт-те что. Осатанев от ожидания в неподвижной машине, Джастин вылез из такси и последние полмили одолел пешком, в результате чего промочил ноги, несмотря на свой большой зонт-трость. Быстро стемнело, день уступил место вечеру, мрачность которого усиливали дождевые тучи. Шагая разбитыми тротуарами, Джастин проклинал скутеры, которые, мчась по лужам, окатывали его фонтанами грязной воды. Прохожие, укрытые пластиковыми плащами, выглядели бесформенными существами. С кем-то столкнувшись, Джастин оступился, угодив ногой в мутный дождевой поток на мостовой. Теперь в ботинке противно хлюпало.
Шестой дядя ждал его у входа в ресторан, короткими затяжками докуривая сигарету.
– Там народу битком. Я сказал, мы зайдем позже, для нас оставят столик. Давай-ка прогуляемся.
– Так дождь же.
– Ну и хрен-то с ним. Не сахарный, не размокнешь. – Шестой дядя опять закурил и пошел вперед.
Пробка еще не рассосалась, но водители смирились с ситуацией и перестали сигналить, надеясь продвинуться хоть на полметра. Часть улиц была перекрыта, посреди перекрестка стояла пожарная машина.
– Ну и дела, – сказал Джастин. – Похоже, что-то случилось.
В ответ Шестой дядя лишь невразумительно хрюкнул, но потом спросил:
– Как прошли выходные? Старый дом-то еще стоит? Я уж сто лет не был в Порт-Диксоне. Старик-привратник, наверное, помер?
– Нет, все в порядке, было здорово.
– Вот и славно.
Свернув за угол, они увидели еще несколько пожарных машин, у которых работали мигалки, но молчали сирены. Никто не суетился – пожарные пили тех-тарик[94] из пластиковых стаканов, хозяева магазинов стояли или сидели на ротанговых стульях перед входом в свои заведения. Казалось, все вокруг охвачено истомой, наступающей, когда опасность миновала и выясняется, что жизнь идет своим чередом. Возле пожарных машин в небо поднималась тонкая струя дыма, едва различимая на фоне серой мрачности.
Джастин уловил разговор хозяина магазина с прохожим:
– Хорошо еще, что дождь, а то бы все тут сгорело дотла.
– Я-ла, насиб[95].
Отпустив дядю вперед, Джастин приостановился возле группы торговцев, собравшихся у входа в китайскую аптеку с
