прекрасное лицо, почти совершенное в своей детской открытости. Если не считать одного изъяна — огромных черных глаз. Невыносимых. Недетских. Нечеловеческих.
Мы застыли в молчании, чувствуя, как тьма из этих глаз постепенно заполняет наши души. Уверенно. Сноровисто перебирает наши воспоминания, как неподкупный судья материалы дела. Напряженно молчание царствовало недолго. Шушельга резко поднялась.
— Непостижимо! — Воскликнула она с праведным гневом извозчика, который долго и подозрительно принюхивался к пассажирам, а потом вдруг обнаружил, что у него сдохла лошадь.
— Теперь мне все ясно! Стража! Все сюда! Эти трое пришли сюда, чтобы убить меня! Уничтожьте их!
Тим пошатнулся, и если бы не Асеер, точно упал бы на месте. Я, все еще не веря своим ушам, уставилась на девчонку, но ее когтистый палец, обвитый массивным золотым перстнем, невоспитанно, но безапелляционно указывал в нашу сторону. Прямо агитационный плакат «Императрица-мать зовет». Ханой какое-то время колебался, закрывая нас собой, но инстинкт подчинения все-таки пересилил разум, и старший советник отступил за могучие спины сарим. Короче, праздничное настроение было подпорчено у всех. Правда эранский посол попытался было выдавить из себя торжествующую улыбку, но тут же скис, болезненно повиснув на спинке кресла. Очевидно, если бы он заранее знал, что к власти над миром прилагается отдышка, рябь в глазах, ломота во всем теле и головная боль, то ни за что не пошел бы в злые колдуны.
Ну, конечно! Чтобы управлять роем, ему не нужно было зачаровывать каждую пчелу. Достаточно подчинить себе королеву. Подсунуть ей побрякушку через третьих лиц — раз плюнуть. Но кровь! Как он раздобыл королевскую кровь? Тут я вспомнила перебинтованные запястья Тимхо, и все сразу встало на свои места. Так вот почему Шушуня так сильно боялась за единокровного брата. Упади небо! Общая кровь! Это же самое очевидное решение! Озарение наскочило на меня одновременно с бравыми алебардистами.
Я лихо задрала юбку. Сарим притормозили. Кто-то удивленно вскинул брови. Кто-то с интересом вытянул шею. Кто-то наоборот опасливо зажмурился, заподозрив меня в применении секретного магического оружия. Но этих мгновений хватило, чтобы охотник с учеником добыли наш арсенал.
Да уж, мои старые грязные сапоги — то еще зрелище, но не то, которое разит наповал. Судя по тому, с каким энтузиазмом стражники возобновили наступление, самым опасным врагом, с которым беднягам приходилось воевать в последние годы, была замковая моль. Вон вязочки на доспехах все пожеванные. Плюнешь — рассыплются.
Я плюнула. Струей раскаленного воздуха. Освободившиеся от пут доспехи с ликующим грохотом посыпались вниз. Следом, неуклюже раскинув крылья, повалились сконфуженные и опаленные стражники в истлевающем исподнем. Впрочем, их тут же сменили новые бойцы. Яростные, бесстрашные и готовые на все. Особенно выделялся статный рыжебородый красавец, летящий впереди всех с занесенной алебардой.
Я бросилась навстречу с распростертыми объятиями. Поймав древко как раз чуть выше и ниже его крепких мускулистых рук. Бородач уставился на меня с недоумением: «чего, мол, эта вздорная баба еще удумала?». Ничего особенного. Обворожительная улыбка. Небольшое усилие. Выкручивающие движение с двух рук. И вздорная баба становится счастливой обладательницей новенькой алебарды!
Тимхо и Асеер, примкнувшие друг к другу в боевых стойках смотрелись внушительно. Наверняка заранее отрабатывали. Мальчишка прикрывал спину учителя, сжимая рукоять меча обеими ладонями. Охотник держал по мечу в каждой. У меня вырвался уважительный смешок. Хороший обоерукий боец — большая редкость и больше несчастье, для противника. Не знала, что беловолосый настолько одарён. Пожалуй, в близком контакте мы будем мешать друг-другу и сами себе.
Подоспевшие стражники попытались поразить меня своей «тяпочной» техникой, враз напомнив логовских старосту и деда Шповника, пытающихся отогнать веслами кусучего овода. Оружие у нас было одинаково хорошее. С наконечником в виде широкого загнутого на конце сабельного клинка, явно предназначенное не для показушных церемоний. Но пользовались мы им решительно по-разному. Немного поупорствовав, сарим ненадолго оставили меня в покое, упокоившись вокруг неприглядной, но удобной заградительной полосой.
Асееру с Тимом приходилось тяжелее. Искусство фехтования на мечах подвластно не многим, а вот зазвездить по башке с безопасного расстояния из-за горки трупов может любой новичок. Вот только сарим новичками не были. Мальчишка секущим ударом вспорол прущему на него здоровяку горло, и тут же в ужасе зажмурился, закрываясь локтем от кровавых брызг. Однако раненный внезапно передумал помирать, как, впрочем, и падать. Он замахнулся, чтобы снести дурную голову малодушного противника… и сложился пополам от удара в селезенку. Дингир-ур отвесил ученику пинок под зад, и что-то сердито закричал. Очумевший от страха и нехватки воздуха Митич закивал, поджимая бескровные губы. Происходящее больше не казалось ему захватывающим приключением. Сколько он еще выдержит. Пять, шесть ударов?
Я хотела придвинуться ближе, но волна стражников накрыла меня с головой, заставив позабыть про все на свете. Время сделалось вязким, обволакивающим, как в страшном сне. Но страшно было не одной мне. Алебарда — это не только острое лезвие, но и длинная палка. Верный боевой посох. Вращение. Навзлет. Наотмашь. Отвлекающее движение. Тычок. Распоротый живот. Жаркий полдень, как же тяжело дышать! Это не моя война. Они ни в чем не виноваты, они не должны умирать. Но мы тоже ничего никому не должны.
Навзлет. Наотмашь. Темнеет в глазах. Пропускаю удар в спину. Не смертельно. Вращение. Блок. Подсечка. Взметнувшееся облако перьев. Прыжок. Защита. Вот куда он лезет?! Оглушить бы его, совсем еще молодой. Но я слишком измотана, чтобы думать. Я не успеваю. Удар под самый шлем. Отсеченная голова падает на груду тел, скатывается мне под ноги и выпяливается оттуда удивленным взглядом голубых мальчишеских глаз. Чья-то непоправимая беда. Прости. Ты ни в чем не виноват, ты просто не можешь не подчиниться приказу.
Кровь. Пот. Требуха. Дерьмо. Голова, как колокол. Тело, как старая половая тряпка. Нет ничего красивого в сценах сражения. Защита. Наотмашь. Навзлет. Направо. Налево. Разворот. Наотмашь. Кровь. Гёт, как же много крови… как мало воздуха…
Неожиданно меня вынесло к Асееру. Охотник сумасшедшей мельницей кружился вокруг зажимающего кровоточащее плечо мальчишки. Теперь дингир-ур не отражал удары противников, не отталкивал, а наоборот затягивал их под лезвия мечей, словно в мясорубку. Кто-то полоснул меня по правой руке, перебив внешние сухожилия. Кровь забила, как из центрального ниппурского фонтана. Я запнулась и хлопнулась на зад, прижимая к груди нерабочую лапку. Чья-то заботливая рука тут же заехала мне кулаком по затылку. Перед глазами заклубился тошнотворный туман. Зато сзади раздался искупительный вопль. Чему вас только в казармах учат? Череп гораздо крепче кулака, особенно, если это череп игига. Любой удар кулаком по затылку сидящего приведет, как минимум,
