как закончится, я первый отсюда ускользну.
Сырник поперхнулся, но сумел прикрыть рот рукой.
— Со мной же ведь, так? Ты же не бросишь меня на потеху этим… живодерам? В кого я только не обращался! То в овцу, то в мужика здоровенного, то в бабу желанную. Балдур? Эй, я с тобой разговариваю!
— Т-c-c! — прошипела Дэйна и кивком указала на князя. — Сейчас ритуал начнется.
В тронный зал вошел пожилой мужчина в цветастых и богатых нарядах дворцового волхва. Он подошел к молодоженам и поклонился. Они коротко кивнули в ответ. Колдун возвысил руки к небосводу и закрыв глаза, зашептал молитвенную песнь.
— Раз вы молчите, я тогда озвучу то, что у всех на уме. Какого пса Солнцеликий один в один, что батька варягов на озере? Как там его, Ратобор?
— Ратомир, — коротко ответила Дэйна. — Ты много времени проводишь в Велпосе и лесах, Сырник. Ратомир и князь, и воевода варягов, что помог нам. Я тоже сначала не признала его в кольчуге и внутренностях рыбьих, но путь был долгий.
— И ты нам ничего не сказала? — звучным шепотом спросил аури.
Она улыбнулась, когда на неё пал взгляд нескольких гостей.
— Я не знала, что ты настолько не знаком с политическим миром Бролиска, да и сам князь своим поступком дал знать, что желает личность свою оставить неназванной.
— Он шутник еще тот, — внезапно вмешался Ярик. — Как ни отчудит, то хохма, и никогда неизвестно, чего от него ждать.
— К слову о неожиданностях, Ярослав. Не соизволишь ли нам рассказать, каким образом тебя половина этого зала знает?
Ярика заданный вопрос не смутил ни на секунду.
— Потому, что я их знаю.
— Ты имеешь в виду Ярослав, — улыбнулась Мира.
— Ну да, говорю же, я их знаю, а Ярослав это я.
Балдур повернулся к Сырнику, и качнув головой спросил.
— Стоит спрашивать?
— Может в другой раз, — маленький Аури покачал головой. — Когда место удобнее будет, а то я чую, что за Ярославом целая басня таится. Как в принципе и всегда.
Волхв заканчивал молитвенную песнь, но Балдур чувствовал, как любопытство прогрызается словно паразит через его грудь и вот-вот вырвется наружу. Перед тем как колдун окончил, и церемония перешла в самый важный и сакральный момент, Балдур успел прошептать мимолетно.
— Так кто ты?
— Я зажиточный купец и искатель приключений, который нанял тебя и всех остальных, — Ярик, словно тюлень, довольно похлопал себя по груди.
— И что это значит?
— А то, что в глазах этих людей, вы мои слуги.
Балдур лишь успел открыть рот, как колдун громко запел «Песнь Славящую» и все присутствующие присоединились к ним. Балдур славил богов как полагается, поэтому выбора между продолжением разговора или важным ритуалом у него не было.
Князь и княгиня Красносолнечного княжества встали. Ратомир Солнцеликий и Елена Родославящая повернулись друг к другу и сделали шаг вперед. Первым начал супруг. Он медленно потянулся к ожерелью из невероятно прочного конского волоса, и на его ладонь скатился одинокий желудь медового оттенка. Ратомир уверенно, но очень осторожно вплел его в золотистые волосы своей суженной. Она улыбнулась и поклонилась. Это была его клятва, его обещание любить и хранить её всеми способами, а также в первую ночь посадить семя будущего сына. Таково требовал обычай Красносолнечного княжества. Каждый, начиная с холопа и заканчивая князем, с отрочества носили желудь на шее, который в один день вплетут в волосы своей суженной.
Слова были бесполезны перед взором богов, как и заученные клятвы. В тот момент, пока новобрачные обмениваются подарками и беззвучными обещаниями, позволялось говорить лишь волхву-ведуну Матери Земли.
Елена Родославящая коснулась кончиками пальцев подарка своего мужа, и на её бархатных щечках заиграл постыдный румянец. На запястье левой руки замерцала красная ленточка с узорами и символами княжества Трилесье. Она аккуратно распутала узелок, и брачная ткань легла на обе её ладони, вытянутые перед собой.
После Елена повернулась к ведуну, поклонилась. Старик учтиво позволил ей нарушить молчание. Женщина подняла голову к богам и, глубоко вздохнув, запела. Супруга медленно обходила вокруг своего суженного и исполняла песнь невесты из Трилесья. Она клялась любить его перед взором богов, хранить семейный очаг, и что одарит мудрым женским советом и лаской. Согревать в холодные ночи разум и тело. Она пела об их детях и детях их детей. Славила Рода, славила Мать Землю, а ежели лихо наступит, она поцелует его и крепко обнимет.
Елена Родославящая обошла Ратомира ровно три раза, заканчивая свою песнь. Она вернулась откуда начала и бережно повязала ленточку на его левое запястье. Традиционно в Трилесье жена считалась левой рукой своего мужа, потому что правой он рубил врага, а левой защищал от него же.
Когда обмен клятвенными подарками закончился, до полноценной супружеской жизни их разделял всего один шаг. Елена в силу своего возраста жутко нервничала, особенно перед таким взрослым, мудрым, опытным и могучим князем. Румянец на её щеках заиграл красным заревом, а глаза предательски заблестели. Ратомир искренне улыбнулся, и резко, совсем бесцеремонно схватил её за талию, затем, прижав к себе, поцеловал. Девушка успела лишь пискнуть, перед тем как ощутить первый поцелуй своего законного мужа. Зал ахнул.
Крупный мужчина с заметным брюхом резко встал. Под его глазами давно проявился хмельной румянец, а из густой и длинной бороды сверкала счастливая улыбка. Он поднял бокал и заметно пошатываясь прокричал.
— Слава! Я князь Доброгост Родославящий, вверяю тебе Ратомир Солнцеликий дочь свою! Слава! Береги её и храни, да и будет у вас дюжина детей! Слава! Поднимайте чарки люди добрые, пейте и гуляйте! Радость нынче в царстве нашем славном! Слава! Слава богам! Слава!
Гул голосов и рокот аплодисментов воцарился в зале. Елена оторвалась от губ своего уже законного мужа, по её щеке прокатилась слеза счастья. Она широко улыбнулась, когда они оба повернулись к гостям, благодаря всех поклоном. Ждать пришлось недолго, как раздался тост еще одного интересного гостя.
— От лица всей купеческой гильдии и себя лично, Ярослава Огнедышащего, я желаю вам мира в доме и пламени в спальне! Слава!
— Слава! — поддержали его остальные.
Все выпили.
Двое мужчин в красных рубахах с геральдикой вышеупомянутой структуры заинтересованно посмотрели на человека, которого, судя по всему, видели впервые.
— Здоровья и детей!
— Счастья и любви.
— Да хранят вас боги!
— Слава!
