то подцепишь ещё чего-нибудь, и в лучшем случае — это будут вши. Хотя фиг его знает, может и не в лучшем. Я байку слыхал, типа они чуму разносить способны.
— Да я просто помочь ей хотел. Жалко же. — юноша почесал счастливого пса за ухом и направился обратно на улицу.
— Ну тогда это тем более гиблое дело. Тут таких попрошаек сотни на всём острове. И тысячи на всём Архипелаге. А после войны, так совсем не счесть будет. По-хорошему ими церковь должна заняться и даже планы на этот счёт уже строить, но ты сам всё понимаешь.
Макс промолчал. Действительно всё прекрасно понимал. И от того становилось обиднее стократ.
Вот хотя бы посчитать, сколько добра они с отрядом сделали за прошедший год? И что? А ничего. Иногда даже в спины плевали. И вот Светопоклонники: им несут пожертвования, Светилу их молятся, святошам при встрече кланяются. А эти гады что? Оккупации помогают, вот что! А правду о них рассказать — так веруны самих на вилы поднимут.
И где же вся эта сказочная правда из легенд? Где торжество справедливости?! А добро побеждающее зло? И Светлые паладины, сокрушающие тьму? Нет таких! Зато есть инквизиция, судя по требованиям кардинала.
Само слово «добро» — давным-давно имеет материальное значение. Как однажды ляпнул Батя — «Бабло всегда побеждает зло».
* * *
— Та-а-ак! Так-так-так! — Батя сверял список покупок с фактическим наличием продуктов и, за одно, давал ценные указания куховарам, — Значыть о то бэрэшь цыбулю, шинкуешь, обжарюешь! Сок з томатив туды льешь, потим моркву та буряк шинкуешь, тэж туды та до пасты выпарюешь. Всэ зрозумилы?
Ответственные за кухню не то что порядок не поняли, но даже слово «зрозумилы» переспросили. Но кое-как дошло до мужиков. Уж зажарку в родной Терра дель Пани делать умели. Пусть и не такую экзотическую.
— Дали слухай! Покы бульон варыться — картоплю чыстышь, кубиками крупными рубаешь. Потим качана берёшь… Лай, шо ты смеёшься?! Я кажу — капусту берёте и соломкой шинкуете.
На этом моменте Лайонел не выдержал и захохотал во весь голос. Отсмеявшись, он уточнил:
— Папаш, скажи честно, ты там на стене ужрался, что ли? Чего ты на родной диалект соскочил? Хотя нет, не говори, просто продолжай! Обожаю, когда тебя так нести начинает! Кен, запиши в свою чёрную книжку этот его «качан».
Кеншин не растерялся и перекривлял Батю:
— А що воно такэ? Я нэ зрозумив, покажи мэни свого качана! — при этом, его говор звучал куда как гармоничнее, чем у самого носителя языка. Эффект был достигнут, засмеялись даже не сведущие солдаты и сержанты.
— Ой! Та пишлы вы у сраку! Слухай дали! Спершу картоплю проварюете у бульони. Потим Капусту туды. А когда закыпыть — нехай трохы проварыться и засыпаетэ туды зажарку. И часнык тэж накроши! Силь та пэрэць — мэнэ поклычете, я сам спробую и досыплю, скилькы трэба.
— Зергиус, ну ты и мастер! Это ж какой суп получится! — воскликнул Райнер, давясь собственной слюной. Его, по понятным причинам, пока боялись отпускать и приволокли со стены обратно в расположение.
— Сам ты суп! — возмутился Батя. — Это борщ!
— Ну оно же жидкое будет? Значит — суп.
— Я тэбэ вбью зараз.
— Ладно, будет тебе. Не суп, так не суп. — шериф сдался и перевёл разговор в более важную колею. — Кстати, об убийствах. Что мы с бедави делать будем?
Совещания пока не было, так что наёмники, занимавшиеся снабжением, тоже заинтересовались. Общий вопрос озвучил Лайонел:
— А что с ними?
— В том-то и дело, шо ничего — Батя пожал плечами. — Сидят на окраине и не высовываются. Ни в одной области не видать. Только посты на стенах и вратах усилили. Ещё, Джой сказал, что стук частый слышно, как будто стройку затеяли. Но не бараки же они там возводят? Всё равно зиму не протянут.
— Может тоже к празднику готовятся? — смекнул Макс.
— Шо значит тоже? И к какому ещё такому празднику?
— Ну… Нам на рынке рассказали, что какой-то Йоль скоро. Господин Райнер, расскажите подробнее.
— А что тут рассказывать? — законник пожал плечами. — Праздник как праздник. Через пять дней начинается и потом две недели гуляем. Вроде провод старого года, и встречи нового. Пьём, поём, танцуем, бездельничаем. Детвора это дело любит, подарки полагаются и каникулы в школе. А работягам небольшой ежегодный отпуск. Я слыхал, что такое много где есть. Ничего особенного.
По мере объяснений, у Бати начал дёргаться глаз. А в конце он аж хлопнул ладонью себя по лбу:
— Ещё как особенное! И ладно, мои бараны не догадались доложить. Но ты то мог башкой своей подумать, Райнер? О таких вещах предупреждать надо. Пустынники небось и правда к празднику готовятся. Да только не к своему, а к вашему! И зуб даю — сооружают они там как раз таки подарочек!
— Это какой же?! — встрепенулся шериф.
— Вот и узнаем через пять дней!
— Зергиус, хватит меня стращать! Говори уже как есть! Ты думаешь, что прям сюда пойдут?!
Все вздрогнули, когда голос подал Даджой:
— Скорее-всего да. Их слишком мало осталось. На другие области рассеиваться нерентабельно. Слишком большие потери против ничтожного профита. А тут у вас и сердце, и голова твердыни одновременно.
Шериф достал платочек и протёр вспотевшее лицо. Нервно так протёр, по несколько раз каждую складочку и каждый подбородок.
— Зергиус, улицы — это не узкие лестницы или куртины, фольксштурм такую ораву не сдержит. Если они тут тоже ворота подорвут… Если войдут, то…
Но Батя не дал договорить. Сощурив одну из своих самых хитрых физиономий, он заговорщически протянул:
— Дорогой, шо значит «если»? Как ты праздник без гостей справлять собираешься? Пущай приходят. Главное встретить правильно, с салютами и игрищами. Мы как раз пару конкурсов знаем!
Глава 35
Прошло три дня.
За это время ничего особенного не произошло.
Наёмники по двое ходили на стену, а остальные занимались хозяйственной деятельность. Старались незаметно обновлять припасы, чтобы в последствии отнести в крепость. Оттуда, для сбыта, приволокли трофейные доспехи и всевозможный холодняк.
Все лавки, с которыми ранее договаривались, приняли товар без претензий к состоянию. Ещё и суммы переспрашивали, мол не решили ли херовы рыцари сыграть на ажиотаже. Но нет. Наглеть не стали.
Зато быстро сориентировались Лай с Кеншином. Устроили распродажу по «безумно низким ценам». По крайней мере, они сами это так назвали. На деле же, просили вдвое больше, чем местные торгаши. А так как слухи о пополнении ассортимента последних расползтись ещё не успели,
