Швеция уступала России «в совершенное неприкословное вечное владение и собственность» древнюю новгородскую Ижорскую землю – Ингерманландию, часть Карелии, Эстляндию, Лифляндию, Выборгский округ, острова Эзель и Даго, города Ригу, Ревель, Нарву, Пернов, Дерпт.
Россия возвращала Швеции занятую ее войсками Финляндию. Собственно говоря, царь Петр I и не собирался отнимать ее у Шведского королевства. Таких мыслей он не высказывал. По условиям Ништадтского мирного договора страна-победительница обязывалась ежегодно беспошлинно продавать Стокгольму крупные партии хлеба по твердым ценам. Швеция в нем сильно нуждалась.
Сам Петр Великий, лично объявивший народу и войскам о подписании договора, оценил Ништадский мир, который подвел черту под затянувшейся Северной войной, словами о ее «жестокой школе»: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно; но наша школа троекратное время была (21 год) однакож, слава богу, так хорошо окончилась, как лучше быть невозможно».
Ништатдский мир давал России новое положение в Европе. Президент Коллегии иностранных дел канцлер Г.И. Головкин заявил на торжественном праздновании по случаю заключения долгожданного мира: «Мы… из тьмы неведения на феатр славы всего света, и такорещи, из небытия в бытие произведены, и во общество политичных народов присовокуплены».
Новое положение победительницы в долгой Северной войне достаточно единодушно признавали и в европейских столицах. Еще бы, на севере континента серьезно перекроилась политическая карта, значительная часть побережья Балтийского моря оказалась в руках России, которая до этого там ничем не владела. Прошлые столетия были здесь не в счет. Не случайно известный французский историк А. Вендаль заметил: «Еще недавно едва известная в канцеляриях Вены, Версаля и Лондона, она (Россия)… сразу заняла место в первых рядах европейского концерта…»
Еще более «цветасто» выразился не менее известный немецкий историк К. Штелен. Он подчеркнул, что когда при царе и императоре Петре I Россией было прорублено окно в Европу, в ней произошел сдвиг, «по эпохальному значению равный Ренессансу и Реформации, вместе взятым».
В дни Ништадтского мира (празднование в Санкт-Петербурге продолжалось двенадцать дней, будучи прерванным сильным наводнением на Неве) французский посланник в России де Кампредон писал о Петре Великом в Париж такие строки: «Ништадтский договор сделал его властелином лучших портов на Балтийском море. Отныне ни шведская, ни датская, ни прусская, ни польская короны не осмелятся ни сделать враждебного ему движения, ни вообще доставить малейшего неудовольствия».
Мирный договор, заключенный в Ништадте, полностью отвечал интересам Российского государства: оно возвращало себе выход в Балтику со значительными территориальными приращениями. Победа в Северной войне отмечалась широко. Празднования в Санкт-Петербурге продолжались целый месяц. Историк С.М. Соловьев писал: «Петр веселился, как ребенок, плясал по столам и пел песни…» Исследователь петровской дипломатии Н.Н. Молчанов резюмировал торжественные церемонии и народные гуляния выразительно кратко: «Ликовали от души с русским размахом…»
В дни празднеств по случаю заключения Ништадтского мира, 22 октября, правительствующий Сенат словами канцлера Г.И. Головкина поднес царю «всея Руси» Петру I Алексеевичу Романову в ознаменование его заслуг, оказанных России, новый титул – «Отца Отечества, Петра Великого, Императора Всероссийского».
В трогательной речи, произнесенной новоиспеченным императором по случаю празднования Ништадтского мира, были такие слова о его служении российскому Отечеству: «…Надлежит трудитца о ползе и прибытке общем, которой Бог нам пред очи кладет как внутрь, так и вне, от чего облехчен будет народ».
Так с октября 1721 года Русское государство, Россия стала официально именоваться Российской империей. В то время на Европейском континенте был только один венценосец с императорским титулом – правитель Священной Римской империи германской нации с престолом в Вене.
Следует заметить, что императорский титул российского монарха при жизни Петра I признали только Пруссия, Дания и Голландия. Других признаний он так и не дождался, хотя к тому и стремился. Остальные европейские государства признавали Россию империей, как правило, только тогда, когда очень нуждались в русской помощи: дипломатической, военной, в делах торговых и династических. Так, Стокгольм это сделал только в 1733 году, Вена – в 1747-м, Париж – в 1757-м, Мадрид – в 1759-м, Варшава – в 1764-м… Признавали, как говорится, «со скрипом». То есть в европейских столицах возвеличивать лишний раз сильную Россию как-то не хотелось. Хотя понимали, что сделать такое признание рано или поздно все же придется.
Убедительная победа в Великой Северной войне, создание сильных регулярной армии и флота, их боевой опыт и победы русского оружия сделали Россию одной из сильнейших держав в Европе. Становилось ясно, что новоявленная Российская империя имела широкие перспективы исторического развития на будущее. Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, восторгавшийся гением Петра Великого, как государя-реформатора и военного вождя, писал: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и громе пушек».
Перед Первой мировой войной в Санкт-Петербурге вышла книга, подзабытая в последующее столетие. Она называлась «Россия под скипетром Романовых. Очерки из русской истории за время с 1613 по 1913 год». В главе «Петр Великий» безвестный автор так описал венец Великой Северной войны: «Велики были восторги и ликование, какими встречено было Россией, утомленной рядом тяжелых войн, известие о мире. В Петербурге целую неделю не прекращалась пушечная и ружейная пальба, жгли блестящий фейерверк, трубачи ездили по городу, разглашая всюду радостную весть. Праздновали окончание тяжелой войны, тянувшейся 21 год; праздновали славу небывалого успеха над непобедимым дотоле врагом; радовались приобретенным неисчислимым торговым и иным выгодам, возвращению исконных русских земель, завоеванию новых – целого обширного края с богатыми торговыми городами; радовались возвращению ранее утраченного моря.
Все это обеспечивало России дальнейший рост ее могущества и занятие ею достойного места среди европейских держав. Опасные ее противники были ослаблены и уничтожены. Швеция была низведена на степень второстепенного государства, а Польша, раздираемая внутренними междоусобиями, клонилась к упадку.
Неисчислимые выгоды положения, занятого Россией после Ништадтского мира, были хорошо видны современникам; понимали они и то, что сколь обязана Россия своему Царю новой своей славой и величием.
Чтоб ознаменовать завоеванное Россией положение великой державы, высшие чины государства убедили Петра принять титул Императора, который обычно присваивался государям наиболее могущественных и сильных держав.
Так выросла из Московского Царства Российская Империя».
…Исследователи Петровской эпохи часто задаются вопросом: достиг ли Петр I в войне против Швеции и ее короля-полководца «брата Карла» всего того, что им задумывалось? Вопрос этот далеко не праздный, если знать, какие труды были положены им в основание великой военной победы, изменившей «лицо России», сделавшей ее империей.
