В рассматриваемый период в различных отраслях промышленности Англии — горнодобывающей, металлургической, текстильной — стали появляться новые механизмы и устройства. А быстро развивающаяся техника стимулировала научные исследования. Особое внимание привлекала механика, как наиболее тесно связанная с техникой. Кроме того, образованные люди, которые до Реформации занялись бы штудированием теологии, теперь предпочитали изучать естественные науки, не грозившие нарушить мир и спокойствие, как религиозные споры.
В первый год Реставрации в Англии было основано научное общество для развития знаний о природе. Петиция о преобразовании общества в корпорацию со своим уставом была подана еще в сентябре 1661 г. В 1662 г. Карл II присвоил ему наименование «Королевское общество». В первые годы Реставрации в Англии новое научное общество было преобразовано в «Лондонское королевское общество для развития знаний о природе» (“Royal Society of London for improving Natural Knowledge”). Очень подробно процесс создания, а точнее оформления Научного общества изложен в дневнике Дж. Эвелина, который с самого начала входил в инициативную группу. Хотя все этапы этого процесса в данном случае рассматриваться не будут, отметим, что в 60-е гг. XVII в. в его состав входило примерно 100 человек. Сначала их было всего 40 человек, и они организовывали свою работу на собственные средства. Члены Общества ежегодно должны были платить взносы в размере 40 шиллингов. Сведения об этом можно найти в дневнике С. Пипса. В начале марта 1665 г. С. Пипс записал: «Затем — на собрание, где двух сыновей сэра Дж. Картерета и сэра Н. Слэни должны были принять в Общество. Сегодня заплатил вступительный взнос — 40 шиллингов». В материальном плане это создавало трудности, но зато в отличие от континентальных ученых (например, Французской Академии) члены английского Научного общества были независимы от государства и свободны в выборе тем исследований. Как уже отмечалось выше, в 1662 г. Карл II присвоил ему наименование «Королевское общество». Э. Мендельсон, известный историк науки, считает, что королевское покровительство было просто формой контроля за деятельностью нового сообщества, членам которого запрещалось на своих собраниях затрагивать политические и религиозные вопросы.
Деятельность Общества привлекала внимание не только ученых, но и людей весьма далеких от науки. Вопросы механики, астрономии, медицины и прочее обсуждались за обедом или выпивкой в кофейнях, тавернах или дома с друзьями. В мае 1661 г. С. Пипс отмечает, что из Уайтхолла он с мистером Шепли, мистером Муром и Джоном Боулсом отправился в «Рейнскую пивную» (“wine-house”), куда зашел и Джонас Мур, математик. «И здесь он в беседе достаточно убедительно изложил нам, что Англия и Франция некогда были одним континентом, с очень хорошей аргументацией». Этот самый Джонас Мур на свои средства заказал для основанной Гринвичской обсерватории 2-х метровый секстант с телескопическим визиром. Нужно иметь в виду, что Карл II, издав указ о создании обсерватории, совершенно не озаботился вопросом о средствах на приобретение инструментов, поэтому первому директору Джону Флемстиду пришлось заказывать и покупать их на свои средства.
В это время в Англии очень успешно развивается оптика и механика. Тогда же в английских лабораториях работали Роберт Гук, Исаак Ньютон, Роберт Бойль. Их исследования привлекали широкое внимание образованных людей. Так, Д. Эвелин гордится знакомством с Робертом Бойлем и интересуется изысканиями, которые проводили члены Королевского общества.
В XVII в. происходят изменения в мировоззрении англичан. Представления о природе и человеке все более опираются «на зрение, а не на умозрение». Поэтому такой популярностью стали пользоваться эксперименты, и в том числе публичные, на которых присутствовало много людей, которые могли подтвердить результаты эксперимента. Самое большое количество зрителей собирали анатомические театры. Люди приходили на вскрытия в прямом смысле как на спектакли. В феврале 1663 г. С. Пипс сделал запись в «Дневнике»: «Часов в одиннадцать утра специальный уполномоченный Петт и я — в “Клуб хирургов” (нас туда пригласили, пообещав накормить обедом), где нас провели в зал, куда вскоре явился лектор, доктор Терн, в окружении учителей и студентов. Когда все сели, приступил к своей лекции, второй по счету, о почках, мочеточнике и половых органах. По окончании этой весьма поучительной лекции направились в здание клуба, где был накрыт превосходный ужин; После ужина доктор Скарборо повел нескольких своих друзей (а с ними и меня) посмотреть на покойника, здоровенного малого, моряка, которого повесили за грабеж. Из покойницкой — в отдельную комнату, где, насколько я понял, препарируют тела; там: почки, мочеточники, половые органы, камни, семенные канатики, — все то, о чем читалась сегодняшняя лекция». Д. Эвелин, также очень далекий от медицины человек, с любопытством наблюдает за работой хирургов. В марте 1672 г. он пишет: «Я смотрел, как хирург отрезал ногу раненому моряку, отважному и храброму человеку, переносившему это с невероятным терпением, без привязывания его к креслу, как обычно в таких мучительных случаях. У меня едва хватило мужества присутствовать.
Не отрезали достаточно высоко, чтобы одолеть гангрену, и вторая операция стоила бедному человеку жизни». Опыты проводились самые разнообразные. В 1665 г. С. Пипс после беседы со знаменитым Уильямом Петти, который считается родоначальником политической экономии, отправился в Грешем-колледж, «где видел, как чуть было не умертвили котенка (умертвлять его, собственно, никто не собирался), выкачав воздух из сосуда, куда его посадили; когда же сосуд вновь наполнили воздухом, котенок тут же ожил».
Тем не менее, нужно отметить, что в результате таких жестоких на взгляд современного человека опытов на животных и проверки их на людях были сделаны важные открытия в области медицины. Так, Уильям Гарвей открыл, что кровь в теле человека циркулирует по замкнутому кругу благодаря работе сердца, а не печени, как предполагали раньше. Подобный эксперимент наблюдал С. Пипс: «Кровь одной собаки переливали (пока она не издохла) другой, лежавшей рядом, собственную же кровь второй собаки слили тем временем на землю. Первая собака умерла на месте, другая же чувствует себя отлично и, по всей вероятности, будет чувствовать себя так же хорошо и в дальнейшем». С присущим ему юмором он замечает: «Этот эксперимент навел меня на мысль о том, что не худо было бы перелить кровь квакера архиепископу и так далее. Как замечает доктор Крун, плохую кровь можно улучшить, позаимствовав здоровую, что является огромным подспорьем для поддержания человеческой жизни».
Далекие от ремесла и промышленности люди проявляли интерес к техническим изобретениям. Д. Эвелин в мае 1661 г. пишет, что осматривал «превосходную машину для вязания шелковых чулок», в июле этого же года появляется запись в дневнике: «Мы испытывали наш водолазный колокол (Diving Bell) в доке Дептфорда, в котором наш член правления (Curator) продержался полчаса под водой», в сентябре 1668 г. он с энтузиазмом «отправился посмотреть проект сэра Элиаса Лайтона повозки с железной осью». Такой интерес не был случайным. Во второй половине XVII в. в Англии происходило интенсивное накопление капиталов. Экономист и статистик конца XVII в. Чарлз Девенант подсчитал, что за время 1660–1688 гг. английская промышленность и торговля, а также тоннаж морского флота выросли более чем вдвое. Такого быстрого экономического развития Англия ранее никогда еще не знала.
