Одним словом, все было продумано до мелочей. Даже, чтобы вдруг кое-кто из них не смог удрать, владелец замка Мишель распорядился поставить машины гостей на внешней стоянке. Ну а дальше все просто – в распахнутые ворота врывается группа задержания Интерпола и повязывает нужных лиц.
Вот тут-то чуть было и не произошла осечка. В самый важный момент кто-то перекрыл группе ворота. Мишель задергался, но сделать быстро ничего не смог. Хорошо, что в это время на толпу гостей «напал» собачий леопард. С дерева. Произошло замешательство, перешедшее в панику. И Мишель сумел исправить положение. Интерполовские «омоновцы» задержали и увезли всю преступную группу.
Но Эльке от этого было не легче.
– Не сработало, – сказала она Алешке, – зря мы его только дрессировали.
– Еще чего-нибудь придумаем, – успокоил ее тот.
– Я уже придумала, – сказала Эля.
Прием пошел своей чередой. Дворецкий невдалеке от большого стола накрыл не очень большой. Там были всякие напитки и закуски. Очень деликатесные. Но надо сказать, что среди тех, кого интерполовцы не стали брать, в основном находились люди, которых не интересовали закуски и напитки, вернее, их больше интересовали колечки и подвески. Вся эта компания ходила вдоль стола, приглядывалась, сдержанно ахала, вполголоса переговаривалась, что-то записывала в блокнотах. Все было очень чинно и благородно. Будто они ходили не вокруг драгоценностей, а возле постели любимого больного, который только что выпил хорошее лекарство и спокойно уснул. Они так и говорили друг другу шепотом: «Прекрасно выглядит. И цвет какой ровный. А этот будто спокойно дышит».
Алешка вертелся тут же. Как маленькая собачонка, которая хочет взять утерянный след. Кто перекрыл ворота? Кажется, Эдик? Где он? Кто он? Алешка давно догадался, что Эдик – вовсе не призрак, а вполне материальное лицо. Вредное и хитрое. Но вот как это лицо ухитряется появляться в одно время в разных местах – это загадка. И Алешка чувствовал: разгадает ее – и многое неясное станет ясным. А именно: в замке есть человек, который предает Мишеля, который старается сделать какое-то черное дело. Или помогает кому-то такое дело сделать.
В общем, принюхивался Алешка, но и поглядывать успевал. И подглядел, как в зал вошла мамуля Анальгина с маленькой коробочкой в руках. Она, как во сне, подошла к столу, раскрыла коробочку и положила ее рядом с какой-то сверкающей короной. По лицам собравшихся специалистов Алешка понял, что эта корона рядом с этой простенькой коробочкой все равно что заяц под ногами великолепного арабского скакуна.
Все затаили дыхание и склонились над коробочкой, разглядывая то, что в ней лежало. И вдруг между этими толстыми дядями и тонкими ледями протянулась худенькая девчоночья рука и цапнула коробочку.
– Элька! – строго прикрикнула мамуля.
А Элька вместе с коробочкой обежала стол и выскочила за дверь.
Все остолбенели. Кроме Алешки. Он пулей вылетел за ней.
След Эльки простыл. Только стучали в дальнем конце галереи ее каблуки. Алешка пустился вдогон, тоже застучав по каменным плитам своими кроссовками.
Зачем он за ней бежал, Алешка, пожалуй, и сам не знал. Не нужна ему эта коробочка. Он, наверное, бежал за ускользающей тайной. Он, наверное, чувствовал, что в этой коробке находится ответ на многие вопросы многих и давних лет.
Погоня длилась недолго. Алешка услышал за поворотом легкий вскрик. А топот каблуков прекратился.
«Упала небось, – подумал Алешка. – Об какого-нибудь рыцаря споткнулась».
За углом он увидел Элю, сидящую на полу у подножия Черного рыцаря. Она закрыла лицо руками, а между пальцев сочились горькие слезы.
– Ты чего? – спросил Алешка. – Ушиблась?
Элька опустила руки и подняла голову. И сказала, всхлипывая:
– Он ее выхватил.
– Кто?
– Эдька.
Глава IX
Погоня за призраком
– Хватит реветь, – строго прикрикнул Алешка. – Что случилось?
– Что, что… Я бежала… Коробочку с брошкой держала перед собой. А тут он как из-за угла выскочил! Выхватил коробочку и исчез. Смотрю, а он уже далеко впереди, вон там, у лестницы. Как он туда успел, я даже не понимаю.
– Хватит реветь! Как он выглядел? – Алешке нужен был словесный портрет.
– Маленький такой. Короткие брючки, белый воротник. И бегает быстро. Как призрак.
– Призраки не бегают. Вставай, пошли!
– Куда?
– Сейчас мы этих Эдиков за уши возьмем.
– Ты ничего не понимаешь. – Эля встала. Всегда такая прямая, сейчас она стояла понурая, будто надломилась. – И ничего у меня не получилось. Я хотела спасти ее от продажи.
– Ладно, не ной! Найдем мы твою брошку.
– Мамулину.
– Ты мне скажи, на что она похожа. Чтоб я знал, что искать. А то найду, а ты скажешь: не то, моя лучше была.
– Она на цветок похожа. Ты же ее на рисунке видел. Из трех лепестков. Камешек в середке и камешки на краях листиков. Запомнил?
– Давно. – Это был странный ответ. – А твоя мама когда у нас в России жила?
– Давно, – тем же словом ответила Эля. – Меня еще не было.
– Где не было? В России?
– На свете, дурак!
Алешка не вспылил и не обиделся. Он только склонил голову, будто виноватый, и сказал:
– Я сам знаю…
– Извини. – Эля улыбнулась сквозь слезы. – Куда пойдем?
– На кухню.
– Зачем?
– За брошкой.
Эля ничуть не удивилась, она уже очень доверяла Алешке, только уточнила:
– Она в какой-нибудь кастрюле?
– В холодильнике. Пошли.
На кухне все кипело и шкворчало. Тетя Нюра металась от плиты к разделочному столу, от мойки к холодильникам. Красные щеки, фартук развевается, как парус в бурю, мелькают голые по локоть руки.
– Мешать пришли? – она сдула со лба мокрый локон. – Или по делу?
– Где они? – строго спросил Алешка.
Тетя Нюра не удивилась, не растерялась, только кивнула куда-то в угол:
– Да вон! Заправляются.
В углу на маленьком столике стояли две наполненные тарелки и две кружки. Рядом – две табуретки. А больше там ничего, вернее, никого не было.
– Вот огольцы! Привидения! Только что тут вертелись. И уже растворились.
– Они вам ничего не оставляли?
– А чего они оставят? Грязь на полу да крошки на столе.
– А куда они могли пойти? Где их искать?
– Ха! Где ветер в поле! Даже не доели, сорванцы.
Тетя Нюра бранилась, но чувствовалось, что не от всего сердца. Что она даже гордится своими сорванцами. Но то, что брошь они ей не отдавали, было ясно.
