В чем бы ни заключалось могущество этого Анахизера, на сокрушительный удар по Империи его хватит. Династии Римунов придет конец, а Труллгуны и Кранноки будут рассеяны по миру. Поднимется новая сила — носители Истинной Крови. Они придут, чтобы взять то, что принадлежит им по праву, и никто не сможет их остановить.
Глава 22 УТМОРН
Была уже середина утра, но туман по-прежнему держался, плотным одеялом окутывая Утморн и скрывая его от всего мира, будто он был не частью Цепи, а одиноким островком, затерянным в бескрайнем океане. Корабли Даррабана уже давно стояли в гавани, над которой возвышались отвесные утесы; остров испокон века принадлежал Труллгунам, и глава династии без труда убедил Оттемара, что здесь, в этом глухом северо-восточном углу Империи, никто не помешает им планировать предстоящую кампанию. Поэтому теперь, несмотря на промозглую сырость, которую принес с собой туман, нависший над островом, как дурное предзнаменование, люди радовались дополнительной защите от любопытных глаз, подаренной им природой. Заговорщики уже знали, что империя готовится к войне; эту новость сообщили им Римуны, которые отплыли на север и предложили Оттемару свою помощь, каковую он с благодарностью принял.
В большой палатке шло совещание, в котором участвовали Оттемар, Варгалоу, Орхунг, Даррабан с сыновьями и Ранновик, чьи люди уже начали обустраиваться бок о бок с Труллгунами. Бой, в котором они сражались против общего врага, помог сближению двух семей. Годами кровоточившая рана начала наконец затягиваться.
Даррабан разложил карту на сколоченном из грубых досок столе, и их глазам предстал лабиринт островов и островков, дугой изогнувшийся с востока на запад. Внизу, на юге, находился самый крупный остров — Медальон.
— Лучше карты не найдете, — похвастался Даррабан. — Во всей Империи нет карт точнее, чем у Труллгунов-мореходов. Нет ни единого островка, который бы мы не нанесли на наши карты.
Варгалоу вежливо кивнул, припоминая карты Ратиллика, великого картографа, который при помощи горных сов до мельчайших подробностей воспроизвел на бумаге весь восточный континент.
— Это Медальон? — спросил он, обводя пальцем контуры самого крупного острова на юге.
— Именно, — ответил Даррабан и пустился в описание особенностей его береговой линии. — Вдоль всего восточного побережья, вот отсюда, от этого мыса, который называется Пика, до этого, мы зовем его Костяшки, возвышаются громадные утесы. Они раза в четыре выше тех детских горок, на которые мы взбирались на этом острове. Море возле этих утесов так и кипит — там нет ни одного места, где можно было бы пристать к берегу, не рискуя разбить корабль в щепки. Но, даже если бы мы это сделали, подняться на эти утесы нет никакой надежды. Конечно, были смельчаки, которым это удавалось, да и в нашей армии такие наверняка найдутся, но это не то место, где вражеской армии следует высаживаться на берег. Дальше, с севера вдоль всего северо-восточного побережья тянется еще одна гряда. Она не так негостеприимна, как первая, но зато хорошо защищена: там выстроено несколько крепостей. К тому же там на каждом шагу по маяку, поэтому, вздумай мы высадиться на берег, организованная защита попросту сметет нас обратно в море, и даже численный перевес нам не поможет.
Варгалоу и Оттемар внимательно вглядывались в карту, пытаясь представить себе местность, которую описывал Даррабан. Остров Медальон напоминал перевернутую шляпу с огромной дыркой в тулье, сквозь которую когда-то хлынули воды океана и образовали внутреннее море. Его внешние берега представляли собой, по сути, один сплошной утес, так что остров возвышался над поверхностью воды наподобие небольшого плато. Именно эти скалы, как Оттемар знал из легенд, и спасли его когда-то от полного затопления.
— Западный берег, — продолжал Даррабан, — ничуть не лучше восточного. Вдоль него выстроились в ряд крохотные островки, и течения, которые переплетаются там между собой, еще страшнее, чем бурное море на востоке. Да и скалы тут тоже опасные: не такие, правда, высокие, как там, но зато крошатся под ногой, и все изрезаны провалами и впадинами. Для высадки места хуже не придумаешь. Даже самые отважные рыбаки никогда не заходят сюда, хотя улов в этих водах наверняка был бы замечательный.
По мере того как побережье закругляется к югу, берег становится все хуже и хуже. Здесь очень глубоко и всегда сильная качка, да к тому же из воды повсюду торчат рифы и скалы, как клыки, в любую секунду готовые вспороть кораблю брюхо. И наконец, южная оконечность острова, до Костяшек. Выступающие из воды скалы, что тянутся вдоль него, не случайно называют Зубы. На них обрушивается вся мощь океанских волн, и ни один корабль, капитан которого был так глуп, чтобы направить свое судно между ними, еще не возвращался оттуда. Поэтому попытаться высадиться на остров здесь было бы чистым безумием.
Варгалоу задумчиво кивнул.
— Ты хочешь сказать, что остров абсолютно неприступен, по крайней мере с моря. А другого пути на него нет.
— Единственный путь во внутренние воды Медальона лежит через этот пролив, Застежку. — Палец Даррабана уткнулся в узкую полоску воды на северо-восточном побережье. Название проливу было дано весьма подходящее: казалось, его берега вот-вот сомкнутся и превратят Медальон в кольцо. Нечего и говорить, что этот проход охраняют две самые мощные крепости на всем острове. Вражеские флотилии не однажды пытались прорваться мимо них, и каждая попытка кончалась одним и тем же: их уничтожали до последнего корабля. Морское дно в этом месте, вероятно, превратилось в настоящее корабельное кладбище.
— А какова глубина самого пролива? — поинтересовался Варгалоу.
— Никто никогда не мерил.
Оттемар покачал головой.
— Мы не будем пытаться пройти здесь. Это чистое самоубийство.
— Согласен, — ответил Избавитель. — Скажи, — обратился он к Даррабану, отрывая взгляд от карты, — а где сейчас корабли Империи?
Андрик тут же положил на стол пергаментный свиток и развернул его. Даррабан бросил на него быстрый взгляд.
— Это последнее донесение. Похоже, они загнали все суда внутрь. В открытом море кораблей — по пальцам пересчитать. — Вдруг что-то в донесении заставило его нахмуриться, и он метнул на сына недоверчивый взгляд. — А это еще что такое? Сведения проверенные?
Андрик кивнул, то же сделал и его брат Рударик.
— Что там? — нетерпеливо переспросил Оттемар. Даррабан помрачнел.
— Эстрин! Мать Кранноков. Еще и она влезла в это дело.
— Эстрин! — эхом откликнулся Оттемар. — Но ведь она скрылась неизвестно где сразу после Войны Островов, шестнадцать лет тому назад.
— Ну так теперь снова возникла. И привела с собой остальных, так что внутренние воды Медальона кишмя кишат объявленными некогда вне закона Кранноками. Поспешили встать под знамена Теннебриель. Что ж, неудивительно, ведь она их крови.
— Как это может повлиять на исход дела? — осведомился Варгалоу.
