местам. Игорь сидел за опрокинутыми тумбами, думал что не так уж плохо получается: прощаться с полумертвым бытием предстоит в знакомом месте, в привычной обстановке. В двух шагах сидит уникальная девушка, тепло и даже уютно. Если бы еще не случилось того месива со знакомыми лицами в коридоре…
— Не думайте об этом, Игорь, — попросила Ворона, протирая чистой вафельной тканью аккуратно разложенные магазины. — Все это морок и обман. Условность. Вот у нас еще две сотни патронов осталось и чудесная граната, давайте об этом думать.
— Верные слова! И порядок с боеприпасом — тоже верно! — одобрил со своей позиции начоперот. — В остальном — не мы первые, не мы последние. Не позорно уйдем. Кстати, Верка, ты лом протерла? Вдруг понадобиться.
— Протерт, выпрямлен, готов, — заверила девушка. — Могу бантик повязать. Кумачовый?
— Не, к чему нам излишества, — решил комсомолец.
Верхняя петля двери лопнула. Снаружи не донеслось победных криков, все так же механически били в прогнувшийся металл, было слышно поскрипывание тросов тарана.
Отчетливо звякнула средняя петля, отлетели головки крупных шурупов. После следующего удара дверь перекосили. Вано нажал кнопку гранаты и хладнокровно швырнул активированный таинственный боеприпас в образовавшуюся щель. Через две секунды хлопнуло — не очень звучно, даже разочаровывающее. Зато по глазам мазнуло неслабо, и это невзирая на отсекающее прикрытие двери. Несколько секунд полумертвые глаза керстов наполняла ярко-лимонная слепота.
— Изощренно придумано, — прокомментировала полубогиня, по понятным причинам не пострадавшая.
За дверью было тихо, потом донеслось полное муки «гы!!!». Затоптались сотни ног, и толпа слепо полезла в дверь. Чубакр водоворотом вносило в проем, они пытались нашарить и доломать створку, но их вталкивало дальше в склад, частью оттесняло в «химическую» половину. Несчастные твари топтали и ломали сами себя, а уже вдавливалась новая порция…
Игорь стрелял в волосатые головы, груда тел росла, шевелилась многоногим пауком, прыскала кровью, сдвигалась-катилась к центру склада, за ней ворочались относительно невредимые твари, доламывали двери.
Третий магазин… вот ползет через завал тел бодрый чубакр, протискивается, цепляет мохнатой спиной потолок. Уже не ползет… Следующий… Ворона словно щитом ударила в наползающую груду крышкой стола, отвоевала четверть метра. Безнадега — их там еще сотни, раздавят как в бочке с сельдью.
И тут все замерло.
Игорь опустил автомат. Стрелять не в кого. Да и бессмысленно. Пришли гости, свинца не боящиеся…
В тишине шуршали сдвигаемые тела. Мертвый завал разбирали с той стороны, но под пули не показывались. Не атака, началось главное…
В проход между наваленных практически до потолка рыжих тел вошел человек. Серый строгий костюм, полуботинки чистые — кровь не пристает. Лица у незваного гостя нет. Следовательно, не человек. Впрочем, это и сразу почувствовалось.
Ворона лишь коротко глянула на Безликого и продолжила вгонять последние патроны в магазин. Щелк, щелк, — звучало в тишине. Это было все, чем могли противостоять рядовые бойцы гарнизона.
Навстречу Безликому поднялся начоперот. Маузер в опущенной руке, куртка зверски перепачкана. В остальном похожи: оба среднего роста, оба не то, чем кажутся внешне…
Безликий протянул руку: пустая ладонь раскрыта вверх. Предложение капитуляции. Положи ключи и все кончится. Собственно, ключи от склада имелись у хозинспектора, но не о том речь. Уже и склада нет. Стены таяли, исчезал потолок… Проявилась руина каменной подклети — периметр искрошенного бурого старинного кирпича, а посредине тянется, тянется проход вниз, полого сбегают ступни, а там…
Игорю показалось, что он различил широкие лари, лежащие на них тома в массивных переплетах — все в пыли и густой паутине. Библиотека?
Какая разница? Керсты — внешняя охрана, им не дано и не нужно знать лишнего. Их служба, вот она…
Тайная лестница, потрепанный гарнизон, и туманный простор вокруг. «Межкниги» больше не было: вскрытый полуподвал, улица, слепые окна дальних домов, сад посольства с обломанными ветвями, церковь… И толпа врагов. Впрочем, отчего «толпа»? Это лишь остатки чубакр сгрудились стадом. Дальше штурмовые группы в форме и в гражданском, пехота: взвода и роты, сливающиеся в батальоны, легионы, и хрен его знает какие еще формировании. С обеих сторон Якиманки стояли колонны техники: в основном тентованные грузовики, на некоторых торчали крупнокалиберные пулеметы, спаренные «ЗУшки», прочая дрянь, вон торчат головы в повязках и балаклавах. В Спасоналивковском бронетехника: рядом с обшарпанным «бардаком» замер «ханоманг» в нелепейшем серо-фуксийном камуфляже, зато с автоматическим гранатометом на броне. Сидели и стояли на машинах люди, вооруженные отнюдь не пистолетами…
Обман ли, морок ли? Пришли ли за грузом, или штурмовать город, гадать бессмысленно. Сейчас все кончится.
Начоперот равнодушно посмотрел на требовательно протянутую руку Безликого, снял фуражку, поправил звездочку на околыше и повесил головной убор на дверцу шкафа. Капитуляции не будет. И комсомольца не будет. Преображался начоперот. Не внешне. Сущность иная проступила.
В руке все понявшего Безликого появилась шпага. Или рапира. Кто его разберет, то благородное оружие — длинная полоса острейшей узкой стали.
Ворона перебросила командиру свою железку. Иван поймал без труда — уже не дворницкий лом, но копье. Не длинное и не короткое, наполовину стальное, не толстое и не тонкое. В самый раз.
Дымка тумана над улицей, воинством и подвалом вздрогнула — скрестилось оружие.
Высшие силы не фехтуют — они давят, прогибают мир под себя. Так заведено изначально. Пусть чаще всего мир и не подозревает, что его прогнули, но его прогибают ежечасно. Но он, Мир, чрезвычайно гибкий…
Это длилось лишь мгновение. Или долгие года? Керстам не дано уследить за бегом стрелки — они сами часть часов. Высшее напряжение — и есть полный покой.
Сияла тьма, темнела бездна света. Острия рапиры и копья терзали пустоту. Разверзся мрак чумных кладбищ и пыточных за спиной Безликого, сияли купола храма Иоанна-Воина и зелень Нескушного сада за плечами Ивана-воина.
И слил Безликий. Наверное, оттого что поспешил. Не жест, но знак, и прыгнули в прямоугольник подвала лохматые и иные бойцы, торопливо ударил пулемет, испортила, продырявила первая строчка трассеров казенный шкаф…
Как лицо глубоко несвятое, но материально ответственное, хозинспектор счел, что пришел конец равновесию и выстрелил в Безликого.
