О морали вспоминать было недосуг, потому целился между ног. Бахнул карабин Бердана, очевидно, оказавшийся в руках керста не совсем случайно, хотя и не помнилось как именно. Конечно, тяжелая пуля серые дорогие брюки не прошила — не те там были яйца, чтоб от свинца страдать. Но все же толк был — дрогнул Безликий. Как минимум обидно великому чужаку стало.
Порадоваться скромному успеху хозинспектор не успел — набежали так, что разглядеть в кого стреляешь никак не успеть. Счастье что успел автомат подхватить. Теперь пули летели в тех, кого и положено разить рядовым керстам. Была в этом некая польза и облегчение…
Имелся у ПМБД-Я целый район, потом шестиэтажное здание, подвал, половина подвала, а теперь остался шкаф, что спину прикрывал и заслонял ступени вниз. Норовили незваные гости обойти преграду, напрямую вниз спрыгнуть, но в этот миг настигали их пули, а падение трупа на объект, это ничего, это допустимо в исключительных случаях…
Сыпались удары и пули со всех сторон, вздрагивал керст, меняя кассету в пистолете. Себя жалко не было — патронов было жалко и Ворону, что рядом всех старинным топором крестила. Сейчас обоих вниз, на тайный этаж спихнут…
Мелькнула над периметром, забитым живыми и мертвыми телами, огромная тень, следом вторая, третья… потом уж в уши невыносимый рев ворвался. Шли вдоль улицы Ка-58, поливали из пушек, садили НУРсами. Враз накрыл грохот канонады, довелось увидеть, как вспыхивают грузовики и разлетаются куски тел, и тут начали подниматься стены, заслонять… Через секунду сомкнулся потолок, сразу стало глухо и душно…
— Кавалерия нынче громкая, — хотел сказать хозинспектор, но не получилось — оказалось щека прорвана насквозь, болтается лоскутами, да и с языком что-то.
— Молчите, расцарапало Вас, — просипела, озираясь, Ворона. — Сгинули? Все сгинуло?
Керст и его подруга-любовница осторожно глянули на то место, где зияли ступени вниз. Ничего там не было. В смысле, валялись трупы, но пожиже, слоя в два.
— Угм! — Игорь указал вверх.
Да, за стенами определенно произошла смена. Почти спокойно там сейчас было.
— А Ванечка где? — взволновалась полубогиня.
Начоперот оказался недалече, протискивался мимо штабелей трупов от выхода в коридор.
Отсутствующе глянул на Игоря:
— Сильно рубануло?
Хозинспектор махнул рукой — щеку саднило, но терпимо. Хуже если зубы вышибло — хрен его знает, можно ли их вставить и как у керстов вообще со стоматологией?
Иван посмотрел на ближние тела:
— Не, это я помню. А дальше? Что я делал?
Игорю захотелось захохотать, но рот был полон крови. Жестом изобразил — стоял ты, товарищ командир.
— Что, стоял и все⁈ — изумился начоперот. — Как столб, что ли?
— Ты, Ванечка, не просто стоял, а противостоял, — объяснила добросердечная Ворона. — Все было очень возвышенно.
На лице начальника ПМБД-Я отразилась величайшая тоска.
— Да что ты, в самом-то деле⁈ — возмутилась Вера-Ника. — Это было по-военному. И никакого нимба у тебя нет, не переживай.
У начоперота слегка отлегло, он ткнул черным от запекшейся крови пальцем в потолок:
— Орут. Должно быть, заблудившийся противник. Бинтуемся и идем проверять. С патронами бережнее — считанные остались.
Орал не перепуганный противник, а межпространственый оборотень, руководящий действиями входящего в здание спецназа ФСПП. Лоуд требовала зачистить «все до самых жабр», бойцы осторожно отругивались — самоуверенная оборотень в новеньком камуфляже и фантастически лихо заломленном берете, производила начальственное впечатление. Еще большее впечатление производили завалы трупов.
— Охренели парни, — оборотень покровительственно кивнула на бойцов в кевларовых латах и глухих, с фильтрами, шлемах. — Не мудрено, я как к вам заглянула, тоже малость ошалела. Ну, ничего, успели, а это главное! — Лоуд глянула на Игоря, зажимающего щеку перевязочным пакетом. — Ну, почти успели. Глаз-то цел? Ага, вижу, что цел. Впрочем, и с одним глазом люди живут, инвалидность с лихвой наглостью нивелируют.
В вышибленные двери вошла группа офицеров ФСПП, тоже вооруженная до зубов, керстов они игнорировали, сосредоточившись на мертвецах. Но в следующей группе оказалась Мариэтта, которая немедля заахала, потащила Игоря к врачам.
На улице было пусто — то есть абсолютно: ни разбитых машин, ни дымов и трупов. Лишь где-то на Октябрьской завывала полицейская сирена. В переулке стояли микроавтобусы ФСПП, несколько специализированных «неотложек».
— Вот этого я боюсь, — нервно частила Мариэтта, заставляя керста ложиться на стол-носилки в «неотложке». — Попадет в физиономию, и делай что хочешь. Нет, вам-то мужчинам ничего — шрамы украшают. А если меня⁈ Вдруг муж бросит?
Игорь хмыкнул.
Мариэтта помолчала, наблюдая, как врач готовит инструменты. Потом вздохнула:
— Не бросит, конечно. Но ведь лицо выправлять, это такой абзац с абздольцем. Я этих пластических ухищрений опасаюсь…
Старший сержант рассказывала об ухищрениях и направляла врача — тот в ФСПП служил недавно, и слегка тупил, поминутно теряя странного пациента. Но зашил щеку и руку отлично. Игорь пожал хирургу искусную длань и выбрался из машины.
Мариэтта глянула на здание и сердито сказала:
— Сколько мы бьемся с этой координацией, а все равно с переброской сил запаздываем. С малыми группами еще туда-сюда, а вертолеты попробуй, протисни. Технологии отстают. Нечего было полимеры в свое время просирать!
— Ну, не все же просрали, — однобоко улыбнулся Игорь.
Щека уже не мешала, да и швы на ощупь получились приличными.
Из центральных дверей выносили черные мешки с трупами — оперативно загружали в кузова специальных машин. У техников-санитаров чувствовался большой навык.
— И часто так? — спросил хозинспектор.
— В таких масштабах в первый раз, — заверила старший сержант. — А так-то конечно случается. По два-три десятка «двухсотых» ежедневно.
Игорь пошел к себе — хотелось прополоскать рот. Спирт должен же остаться. Хотя там такой хаос… год на ремонт уйдет.
Бойцы на ободранного человека внимания не обращали — поистратились жизненные силы керста, совсем прозрачным стал. Даже обидно слегка. Зато
