люк пытался стрелять из двустволки. Этого «утятника» Игорь срезал, но легче не стало — чубакры напирали сотнями тел, стрелять в ближайших было бессмысленно — они и так стояли мертвыми — упасть было некуда. Керсты пытались поверху накрыть подступы к лестнице, там-то живая мускульность ворочалась. Но тщетно — мертвые и живые чубакры превратились в бесчувственную биомассу и перли. Ворона сидела на полу, спиной удерживая баррикаду — но все равно сооружение съезжало к складу, лишь из-под черных пяток и углов шкафов брызгали осколки кафеля.
— Без толку, отходим, нах! — приказал начоперот.
Гарнизон отскочил внутрь склада, Игорь захлопнул тяжелую дверь, снаружи ее почти тут же подперла наехавшая баррикада…
— Перекур, — Вано утер морду. — Наливай, что ли. А, давай еще мою дверь проверим.
Керсты прошли в «штабную» — окружной проход через бывший склад дисков давно расчистили, хотя толком здесь прибраться Игорь не успел. Ну и фиг с ним теперь уж, как говаривает начоперот, «сэкономим трудозатраты».
В штабной было тихо, дверь на замке, только порохом и кровью из коридора попахивает. Собственно, и не должен сюда торопиться враг — комсомольский тюфяк и керосинка ему едва ли интересны.
— Берем на всякий случай устаревшее барахло, — Вано достал берданку и иное унаследованное вооружение. — У тебя патронов сколько?
— Не знаю. У нас Ворона боекомплектом заведует.
— Ишь ты, обзавелся он вторым номером, возомнил. Рука как?
— Ничего. Дотяну как-нибудь.
— Дать бы тебе по роже! Что значит «дотяну»? Обязаны выстоять!
— Я и говорю — до вручения медали «За мясницкую стойкость» определенно дотяну и выстою.
Вано хмыкнул:
— Да, как-то оно не так пошло. Без лихости, зато с двойным фаршем. Не думал я, что так… С другой стороны, мы ворога не выбирали. Что пришло, то и бьем.
На комоде тихо стукнуло.
— Ожил, что ли? — удивился начоперот, глядя на телеграфный аппарат и свешивающиеся хвосты ленты. — Чего тут? Так «срочно вскл сегодня ночью возможна попытка…», с этим понятно. Дальше… «все меры поддержки и содействия незамедлительно предпринимаются…». Гм, нет приятно, конечно, но толку-то…
Вано вмял скомканную ленту в миску, чиркнул спичкой. Керсты посмотрели на веселые язычки пламени, Игорь вздохнул:
— Пойдем, и сами примем, а? Пусть не меры, а просто спирта. А то дадут прикурить…
Принять по стакану успели — хозинспектор почувствовал как по венам пошла живящая и согревающая крепость. Наверное, керсты вообще могут на чистом спирте функционировать, подобно первым двигателям внутреннего сгорания немецкого товарища Николаса Отто. Гарнизон разобрал бутерброды, нарубленные полубогиней. Сама Ворона сидела на полу — кресло ее тяжести не выдерживало — и блаженно затягивалась «казбеком».
— Вы бы все же скушали бутербродик, — попросил Игорь, жуя толстенный ломоть с домашним сыром.
— Смысл? Меня и так мебель не держит. Зла я сегодня, — призналась девушка.
— Тут ты не права, — возвестил начоперот. — Во-первых, уговор есть уговор — питаться нужно. Во-вторых, определенная гибкость тебе не помешает. Нам сейчас главное предстоит! Согласен, маневр тут символический, но рубиться нужно с толком. Короче, ешь, и не расстраивай товарищей.
Полубогиня хмыкнула и не очень интеллигентно запихала в рот бутерброд. Смотреть, как черный язык слизывает с черных зубов светлые крошки сыра было немного странно. Игорь подумал, что вот такой подругу-любовницу он почти не видел: жалкие остатки платья-туники облегли тело и застыли, на локтях и коленях тускло блестят потертости и ссадины. На прическе глубокая борозда, несколько прядей-перьев отломаны. Но все равно хороша.
— Слушай, может, накинешь что? — спросил подумавший примерно о том же начоперот. — К примеру, тот же бушлат?
— Безобразна? — уточнила полубогиня.
— Наоборот. Классична и прекрасна, — сделал комплимент комсомолец. — Хотя прическа слегка и не вписывается. Но нам все-таки драться и обнаженка сейчас малость лишняя.
— Сомневаюсь, что меня насиловать будут, — вздохнула Ворона. — Не сбыться мечте чугунной.
— Тьфу, вот дура ты все же манерная! — поморщился Вано. — Давай, бушлат накинь. Смущаешь нас. Игорь, не жмотись, дай девушке ватную форму одежды. И поприличнее будет, и, опять же, хрупкость поубавит. А то поотшибают руки как мраморной родственнице.
— Не надо руки, — попросил Игорь. — Может, бронежилет? От меня в рукопашной все равно толку мало, посижу в уголке, постреляю.
— Удивляете вы меня, сударь. Ну нахуя мне ваш бронежилет? — оскорбилась полубогиня. — Давайте уж бушлат.
В камуфляжной куртке с меховым воротником Ворона неожиданно оказалась миниатюрнее, изящнее и вообще…
— Жаль, раньше не додумался, — пробормотал хозинспектор.
— Очередной парадокс? — девушка запахнула бушлат, эффектно качнула плечами.
— Взбодрились, да? — заныл начоперот. — Тьфу на вас! Готовимся…
За дверью действительно уже неприкрыто скреблись, дребезжали и что-то двигали.
— Таран готовят? — взялся прикидывать Вано. — Там особо и не установишь. Вот же дикость и средневековье.
— Ванечка, если уже до таранов дошло, может пора? — намекнула Ворона.
— Да что ты заладила⁈ Враки это все! Миф! Религиозное мракобесие! Я — не он! И не был никогда. Ну как вам доказать⁈ Вот это мое, понятно⁈ — комсомолец взмахнул маузером.
— Не вопи, — попросила чугунная девушка. — Нам откуда знать? Ты и сам не поймешь.
— Именно! В любом случае, нет на мне никакого выключателя, чтоб «щелк и готово». Понятно говорю?
В дверь с силой ударили чем-то металлическим, увесистым.
— Трубу из бойлерной притащили, — догадался Игорь. — После реконструкции лежала. Черт, нужно было ее продать.
— Допер он, — хмыкнул начоперот, проверяя маузер. — Вот у вас, у жуликов всегда так: все нужное разворуете, а ненужное оставите.
— Труба трудно-ликвидная, ее вынести трудно, — оправдался хозинспектор.
В двери били ритмично, видимо, удалось таран на какие-то козлы подвесить.
Гарнизон разобрал сектора обстрела, разошелся по
