позволяет, — согласилась полубогиня.
— Когда же вы с этой аморальщиной закруглитесь⁈ — застонал начоперот и ушел в коридор.
— В какой-то мере Ванечка прав, — прошептала Ворона, отирая клочком бинта присохшие кровавые кляксы с лица друга-любовника. — Но мне жаль, что все заканчивается. Еблись мы просто восхитительно.
— Еще бы! — Игорь лизнул ее в пальцы. — Поберегите себя, милая Птица, а?
— И вы, — попросила полубогиня. — Если все обойдется, я хочу опять как тогда в Нескушном.
— Непременно.
В коридоре бахнул маузер командира. Вот непременно любая лирика маузером обламывается.
Налево уходил длинный коридор к бойлерной, направо — короткий проход к грузовому люку и лестнице к лифтам.
— Высунулся, получил, — Вано указал стволом на лежащего под лестницей чубакра. — Остальные топчутся и межуются. Видимо, сигнала ждут.
Послышались шаги со стороны «бойлерного» коридора.
— Так-так, выходит, это я сигнал и дал, — сообразил опытный комсомолец. — Разумно, на радио они экономят.
Шуточка осталась на языке, поскольку керсты увидели кто приближается по коридору.
Свои там были. В смысле, хорошо знакомые. Игорь различил лица водителей и экспедиторов, красавца-юрконсульта, добрейшую машинистку Раечку, вроде бы давно ушедшую из «Межкниги», сдержанного мастера-телефониста. И Петрович здесь шел со своим классическим фанерным плотничьим ящиком с инструментами, и унылый Валентин Александрович тащился, животик с язвой поглаживая. Были и незнакомые люди: большей частью в картузах и кепках, частью усатые, частью весьма привлекательные — вот девушка в полосатой блузе и платочке, так и вообще картинка. Понятно, это из знакомых товарища начоперота.
Толпа приостановилась, из-за спин переднего ряда вытолкали ладную невысокую фигурку. Вика была в черной кожаной юбке и снежно-белой блузке — одной из своих любимых.
— Вот он, сюрприз, — пробормотал Вано. — Ты, главное, не вздумай купиться. Полагаю, это наваждение. Да, явные оборотни, навроде нашей Лоудки. Понимаешь?
— Понимаю, — хозинспектор оперся подбородком о затыльник автомата.
АКС опирался о баррикадный металлический шкаф, за заграждением горели обрешеченные лампы, а в их свете стояли отлично знакомые люди. Имелось в подобном положении дел явные нестыковки. К примеру, просто невозможно разом видеть в узком коридоре стольких людей. Да и иное искажалось. Но люди, наверное, были настоящими, живыми. Или нет?
— Не имеет значения, — отчетливо сказал начоперот. — Мы никого не пропустим.
— Да, — в горле у Игоря стоял ком. Мля, совсем как у живого. — Давай ты по моим, я — по твоим. Очень прошу.
— Хорошая мысль, — одобрил Вано. — Огонь!
И все же сразу нажать спуск не получилось. А те люди осознали, что их будут убивать и бросились вперед. Петрович скалясь, выдернул из ящика длиннющую самодельную отвертку, в руках остальных появились ножи, монтировки, арматурины и бутылочные «розочки». Застучал комсомольский маузер, Игорь срезал автоматом правый фланг. Правый, потому что в центр смотреть не мог…
Сменить магазин… В голову ближайшему, лопается лицо в очках… Убивать сейчас легче, давно исчезло под телами черное-белое пятно. Стреляем точнее, четче, двух-патронными сериями, своим мы лишней пули не пожалеем, чтоб наверняка, чтоб без мучений…
— … ади! — донесся металлическое карканье Вороны.
С лестницы от лифтов во фланг обороняющимися хлынули чубакры.
— Отходим! — приказал начоперот.
Зажимаемые с двух сторон керсты пытались отскочить за следующую баррикаду. Поздновато…
…Игорь стрелял в упор, его били, рвали за одежду, пытались повалить. Рыжая шерсть, твид пиджаков, окровавленные локти, чей-то домашний халат, стук маузера, рев и хриплое дыхание, все это захлестнуло, прижало к трубам на стене. Автомат вырвался из рук, исчез. Отпихивая искаженное, с густыми усами лицо керст выдернул из кобуры пистолет. Не поднять. Выстрел «Неты» разнес чье-то колено, Игорь стреляя вновь и вновь, не видя куда, к стене прижимали все сильнее, хрустел позвоночник — сверху перла сплошная масса чубакр, давя все и всех. Заскрипели створки грузового люка — взломали снаружи. Оттуда повалили все те же рыжие шерстистые тела. Сейчас расплющат…
— Господа, задену! — перекрывая крики, треск плюющихся шкафов и костей, предупредил металлический голос…
На миг появился просвет. Стояла в нем черная фигура в подоткнутой выше колен юбке, держала лом двумя руками. Гладкие длинные ноги словно приросли к полу, двигалась лишь верхняя часть — безжалостно разбрасывал чугун рук и сталь лома все живое, сминалась под железом плоть. Богиня забытой конституции, Ника Самомосковская Подвальная…
Игорь помог из пистолета — на миг пространство вокруг летающего лома стало еще шире, но «Нета» сказала «щелк!» и откатила затвор. Керст, нащупывая патронную кассету, пополз по шевелящимся телам к тыловой баррикаде — проход до половины высоты заполняли мертвые и раненые тела.
— Мясорубка, не иначе, — прохрипел оказавшийся уже за редутом начоперот. — Ника, отскочи!
Богиня, грозно помахивая ломом, попятилась, отяжелевшие ноги проминали тела, из умирающей груды тянулись к полубогине руки и лапы, хватали за точеные лодыжки. Игорь снес разрывной пулей особо цепкую лапу.
— А ну за стену, живенько! — руководил Вано, доставая из кармана гранату — вполне брутальную, порядком обтертую «эфку».
— Откуда? — тупо спросил Игорь, пытаясь помочь подруге протиснуться в проход баррикады — веса сейчас в Вороне было тонны полторы, не меньше.
— Берег заначку, — начоперот грустно и бережно выдернул чеку.
Граната улетела к грузовому люку, Игорь увлек чугунную соратницу за выступ стены. Грохнуло не особо, но пол дрогнул и посыпалась штукатурка.
Неопытная Ворона ойкнула.
— Фигня! Инструмент пока оботри, — скомандовал Вано. — А ты, Игореха, чего автомат бросил? Разве патроны все?
— Вышибло, — Игорь принял внезапно вернувшийся АКС. — А еще гранату? За угол?
— Нету. Одна современность в резерве осталась, а я ей не особо верю. Прибережем на крайняк. Твою мать!
На этот раз паузы между атаками практически не дали, наперли сразу. Людей в массе атакующих почти не было, только какой-то гад заглядывая в грузовой
